«Что вы записываете? Что? — а затем, усмехаясь, сказать: — Вы обманываетесь, да, обманываетесь. Это — скверно и гадко. Разве не видно?»
Он едва дочитал лекцию до конца и поспешил в учебную часть, чтоб извиниться перед секретарем, а потом куда-нибудь надолго уединиться, — может быть, в читальный зал, где в это время никого не должно быть.
Ни того, ни другого сделать не пришлось. В коридоре к нему подошла секретарша ректора:
— Вас просит к себе Владимир Павлович.
«Зачем? — думал Николай Андреевич, уже заранее сердясь. — Хотя бы сегодня оставили меня в покое. Покажу телеграмму — и баста». И он вспомнил, что телеграмму забыл дома.
— Вы нам очень нужны, Николай Андреевич, — сказал Владимир Павлович, приглашая Николая Андреевича занять свободное место. Когда Николай Андреевич сел, ректор проговорил, обращаясь ко всем остальным преподавателям, свободным от занятий: — Итак, товарищи, назрела необходимость поговорить в срочном порядке о дисциплине наших студентов…
«Почему сегодня?» — чуть ли не вслух подумал Николай Андреевич, хотя понимал, что нельзя ему вести себя таким образом дальше.
— Студенты учиняют драку в общежитии, и Одарченко, например, мне пришлось в срочном порядке сделать выговор. А отчего произошла драка? — Ректор повернулся в сторону Николая Андреевича: — Из-за вас, Николай Андреевич.
— Что? — отозвался Николай Андреевич.
— Да, из-за вас, Николай Андреевич, вернее, из-за вашей лекции о Грибоедове. Вы там что-то противоречивое говорили о Грибоедове, и один студент не согласился с вашей формулировкой, и ему попало от своего же сокурсника. — Владимир Павлович терпеливо переждал прокатившийся по кабинету шумок, договорил: — Одарченко заступился за вас, Николай Андреевич…
В другой раз Николай Андреевич оживился бы, заспорил, но сейчас лениво кивнул головой и что-то неопределенное буркнул. А ректор продолжал:
— Подобные происшествия имеют место и на других курсах…
Ректор говорил, а Николай Андреевич, втиснувшись в кресло и сцепив на коленях пальцы рук, разглядывал узоры на ковре, рассеянно слушал Владимира Павловича.
Владимир Павлович любил убеждать, а так как ему казалось, что одного часа недостаточно для того, чтоб выложить все свои сокровенные мысли, он каждый раз затягивал любое совещание на полтора-два часа. Преподаватели никак не могли к этому привыкнуть и на совещания приходили с большой неохотой.
Сегодняшнее совещание не стало исключением, оно продолжалось ровно полтора часа. Когда преподаватели выходили из прокуренного, душного кабинета, все выглядели уставшими и не сговариваясь потянулись в столовую.
В столовой было тихо и уютно, вкусно пахло обедом. Николай Андреевич занял столик у окна, в тени.
— Разрешите?
К нему подсел преподаватель истории Гусаков. Он тут же заговорил о том, что не мешало бы институту заиметь другого ректора.
— Этого хлебом не корми, дай только посовещаться, — глядя на Николая Андреевича, говорил Гусаков и заговорщицки шепнул: — Нам бы такого ректора, как вы.
— Куда мне, — невесело улыбнулся Николай Андреевич.
— Скромничаем, Николай Андреевич, скромничаем.
— Не гожусь.
— А вы подумайте.
— Не по мне это.
Гусаков в ответ подмигнул Николаю Андреевичу и, уже встав из-за стола, наклонился к уху:
— А мы все же надеемся.
«Кто это мы?» — хотел спросить Николай Андреевич, но Гусаков, лавируя между столами и стульями, был уже далеко.
«Чепуха какая-то, — подумал Николай Андреевич и, взглянув на часы, вздохнул. — Уже два часа».
А в три его ждали в обществе «Знание», где он был заместителем председателя. Об этом он вспомнил только что, и расстроился так, что уже не злился, а просто ощущал какую-то пустоту, и уже не спрашивал: «Отчего такое?» И причин как будто не было, а вот — нашло, и никуда теперь не деться, нельзя избавиться от этого гнусного чувства. Он решил терпеливо дожидаться часа, когда приедет жена. Он надеялся, что это чувство оставит его в покое и он снова станет таким, каким был всегда, — веселым и счастливым. Только одно ему было непонятно: почему сегодня, в тот день, когда приезжает жена, которую он так ждал и по которой так соскучился?
Председатель общества уже поджидал Николая Андреевича. Вдвоем они быстро решили текущие дела и собрались уходить, но в это время зазвонил телефон.
— Да… хорошо… сейчас… — Председатель передал трубку Николаю Андреевичу.
— Что еще? — нарочито грубым голосом проговорил Николай Андреевич.
Читать дальше