— Потому... как бы это объяснить... Из-за такого подонка, как я, человеку нельзя умирать, — сказал Лисяк и, пряча глаза, отвернулся к стене...
В палату вошли в белых халатах врачи и сестры. Из рук в руки они передавали результаты анализов, рентгеновские снимки...
— Вы его спасете? Спасете? — с замирающим сердцем спросила Зоя солидного мужчину в роговых очках.
Тот удивленно посмотрел на нее, потом на главврача — почему это здесь посторонние лица? Но, нахмурив брови, ответил:
— Сделаем все, что от нас зависит.
Главврач взяла Зою за локоть и сказала:
— Идите в лабораторию. Пожалуй, и вправду потребуется ваша кровь.
Зоя вышла в коридор, прислонилась к стене и разрыдалась.
1
— Это комбинат?
— Да.
— Мне нужен Григоренко.
— Слушаю.
— Говорит Соловушкин. Добрый день!
— Здравствуйте.
— Скажите, товарищ Григоренко, — с поучающей строгостью произнес Соловушкин, — вы еще долго собираетесь руководить комбинатом?
Сергей Сергеевич промолчал. Ему хотелось сказать, что готов хоть сейчас освободить место, если на него претендует Соловушкин, но сдержался.
— Вы меня слышите? Почему не отвечаете? Повторяю — долго ли собираетесь быть директором?
— Сначала объясните, к чему такой вопрос, а тогда попытаюсь ответить.
— Вы гоните сейчас план на сто двадцать процентов! А что в таком случае будете делать в следующем году? Ведь мы увеличим вам план вдвое...
Григоренко так и подмывало положить трубку. Его раздражал тон Соловушкина.
— Мойка дает немало. Да резервы кое-какие имеем...
— Вы думаете и ЩКД-8 сразу на полную мощность пустить?
— А как же?
— Когда?
— В октябре.
— А вы знаете, сколько мы вам тогда запланируем на следующий год? Выдержите ли?
— Если по-разумному запланируете, то выдержим и выполним, — спокойно ответил Григоренко.
— Вы что — один такой умный?! — вконец рассердился Соловушкин. — Я вижу, вы готовы поломать все традиции комбината...
— И поломаем, если они будут мешать нам двигаться вперед.
— Советую не забывать о принципах планирования, которые у нас существуют. Ради вас переделывать их не будем. — После короткой паузы Соловушкин уже совсем иным тоном спросил: — Что там у вас случилось?..
Григоренко не успел ответить. Их разъединили. Но Сергей Сергеевич понял: кто-то уже успел уведомить начальство о несчастном случае на комбинате.
Он знал, что в главке наверняка вернутся к этому вопросу: там недовольны его деятельностью. Недовольны, очевидно, потому, что он идет своим путем, выбился из проторенной колеи, не перестраховывается разрешениями и резолюциями сверху.
Вот ведь как получается: не выполнишь план — ругают, а перевыполнишь — тоже. Ругать вроде бы и не за что, а недовольны — выходит, что в главке не учли тех резервов, которые имелись, дали заниженный план.
«Что ж, останавливать завод и все предприятие на профилактику, как советует Арнольд Иванович? — начал раздумывать Григоренко. — Нет! Я — коммунист и буду стоять на том, чтобы давать стране как можно больше строительных материалов...»
— Черт побери — так работать нельзя! — воскликнул в сердцах Сергей Сергеевич и стукнул ребром ладони по столу. И словно от этого его удара вспыхнула лампочка и зазвонил телефон.
— Григоренко слушает.
— Сергей Сергеевич? Прими мое поздравление с успешным выполнением плана. На первое место вышли в городе. Получите переходящее знамя.
Григоренко с облегчением вздохнул. Он узнал голос первого секретаря горкома.
— Благодарю за добрые вести.
— За недобрые что скажешь? Тоже благодарить будешь?
— Нет, не буду. Догадываюсь — вы говорите о несчастном случае с Белошапкой и Лисяком?
— Это тот самый, который предложил мойку построить?
— Да.
— Как он себя чувствует? Выживет?
— Опасность будто бы миновала. Но состояние по-прежнему тяжелое.
Наступила короткая пауза.
— Понимаешь... получили очередную анонимку. Зайди прочитай.
— Да скажите по телефону, — вздохнул Григоренко. — Одной больше, одной меньше...
— О донжуанстве твоем пишут... Почему молчишь?
— До чего ж надоело по всякому поводу давать объяснения,— проговорил недовольным тоном Григоренко. — Ну что же — вызывайте, всыпьте, если заслужил!..
Теперь замолчал Громов. Потом перешел на шутливый тон:
— Ишь какой хитрый, — всыпьте... А как тебе, чертушка, всыпать, если переходящее знамя вручим? Ты пока сам себя как следует покритикуй. Понял?.. — И Громов повесил трубку.
Читать дальше