Григорий Терещенко - За любовь не судят

Файбисович привез вдоволь рыбы для коллективной ухи. Какой же пикник на Днепре, если ухи не попробуешь!

Ответственную роль шеф-повара принял на себя Михаил Андреевич Драч.

Григоренко взялся чистить колючих окуней. Женщины отказались от этого занятия: знали, что придется потом смазывать руки зеленкой — ведь обязательно наколешься.

К Григоренко подсела Люба:

— Я помогу вам, ладно?

— Буду рад, — улыбнулся он.

— Вы будете чистить, я — резать, хорошо?

Григоренко с удивлением, словно впервые увидел, посмотрел на своего секретаря — сегодня она была просто очаровательна. Кокетливый фасон платья подчеркивал ее стройную фигуру. А какие у Любы красивые и ловкие руки. И смеется она по-особенному — мелодично, звонко.

— О, здесь собралась веселая компания, — подошла Оксана Васильевна, — может, и меня примете?

— Пожалуйста, вот вам нож, — сухо ответила Люба.

— Ой нет. Я не люблю резать рыбу. Мне все время кажется, что ей больно. Лучше режьте уж вы, — Оксана Васильевна с явной неприязнью взглянула на Любу. Потом улыбнулась Григоренко: — Может, поплаваем?

— Не могу. Уху нужно готовить. Вы поплавайте сами, а я потом.

Сергей Сергеевич поднял глаза на Оксану Васильевну, и сердце его радостно затрепетало. Поистине лучше Оксаны никого не сыскать. Только ей осторожнее следует быть. Незачем на людях подходить. Но, видимо, она хочет почувствовать свою власть над ним.

Люба с грустью посмотрела на Григоренко и подумала — чем же она хуже этой Оксаны Васильевны?..

— Все, Люба. Теперь и мы имеем право на отдых.— С этими словами Сергей Сергеевич разбежался и бросился в прозрачную глубину Днепра.

«Так и есть — к ней сейчас поплывет», — с обидой подумала Люба. И правда — Григоренко направился к Оксане Васильевне...

Белошапка лежал на песке с закрытыми глазами. Жаркие лучи солнца нежно ласкали тело, а легкое дуновение ветерка приятно освежало.

— Остап, можно возле тебя? — внезапно послышался голос Зои.

— Как хочешь. Места всем хватит, — не глядя на нее, буркнул он в ответ.

— Почему ты так... — присела на песок Зоя. — Даже смотреть на меня не хочешь.

— Было время — насмотрелся, — холодно произнес Остап. Однако открыл глаза и взглянул на Зою. Она наклонилась к нему, в глазах блестели слезы.

— Остап, Остап... что со мной делается? Скажи, как мне дальше жить? Скажи, Остап. Ведь я поехала сюда, чтобы хоть немного побыть с тобой, а ты...

— Тебе не кажется, что твои вопросы немного запоздали? ..

— Понимаю, но...

— Ну вот и договорились.

Остап встал и направился к воде. С разгона нырнул и поплыл под водой. Вынырнул далеко от берега. И вдруг увидел, что он не один — рядом плыла Марина.

— Ой, и здорово ты ныряешь, Остап! — прокричала Марина и ухватила его за шею.

Остап засмеялся. Он и не думал освобождаться, пускай видят! Пускай и Зоя видит! Ему-то что!...

Поплыли по течению.

Потом, накупавшись вволю, повернули к небольшому островку.

Зоя сидела одиноко на берегу, поджав колени и положив на них подбородок. Она неотрывно смотрела в ту сторону, где виднелись над водой головы Остапа и Марины.

Возле нее опустился Комашко.

— Что это ты, женушка, загрустила?

Зоя не шелохнулась, даже головы не подняла.

— Я, кажется, к тебе обращаюсь? — в голосе Комашко зазвучал гнев.

— Отстань! Надоел!

Арнольд Иванович впервые услышал от жены такие слова.

— Мне кажется, что с Остапом ты разговаривала куда вежливее. Я, между прочим, кое-что уже знаю...

— Ну и молодец. Рада за тебя.

— Знаю, что были влюблены...

— Самохвал просветил?

— Хотя бы и так.

— А ты поинтересуйся у него, сколько раз он сам приставал ко мне со своей любовью. Не говорил тебе об этом? Вот как раз он идет. Позови и спроси. Ну?..

Комашко, конечно, и не подумал звать Самохвала. Он понял, с женой происходит что-то неладное. А то, что ему стало известно, стоит, пожалуй, попридержать — пригодится в дальнейшем...

— Ну хорошо, хорошо. Пошли есть уху, — примирительно произнес он, потянув Зою за руку.

Вскоре все собрались около двух котлов. Пили вино, пиво, с удовольствием хлебали горячую уху и похваливали поваров. Правда или нет, что Драч был раньше шеф-поваром, никто не знает, но уху сварил он отменную. Многие такую никогда и не пробовали.

— Что-то Остапа долго нет, — ни с того ни с сего сказал вдруг громко Самохвал.

— Ну, если его Марина из реки выловила, то ему не до ухи, — проговорил кто-то в ответ.

Все дружно засмеялись. Зоя отодвинула миску и быстро ушла.