Николай Максимов - Поиски счастья

Чернобородый не унимался. Чукчи упорствовали. А время торопило. Каждую минуту мог снова подуть северный ветер, нагнать льдов, закупорить бухту и обречь шхуну на гибель или, в лучшем случае, на зимовку в этой «ужасной стране», как называл ее капитан.

Несмотря на возражения Ройса — «Мы проспекторы, а не купцы», — Джонсон согласился торговать в Уэноме предстоящую зиму товарами владельца шхуны. «Все равно, — рассуждал он, — до лета нам не продвинуться на север, а торговля — дело прибыльное». Ройс пригрозил, что они с Устюговым двинутся в путь сразу же, как только позволят льды, но и это не поколебало Мартина.

Все нераспроданные товары перенесли со шхуны к их палатке, оформили документы. Таким образом, торговые дела оказались улаженными.

Близился вечер. Чернобородый снова собрал уэномцев. Он решил во что бы то ни стало отплыть на заре.

— Утром я выбираю якорь, — сказал он. — Я решил отблагодарить вас за помощь.

Второй раз приглашать не пришлось. От мала до велика все собрались к палатке проспекторов. Запахло спиртом. Захрустели на зубах сухари.

Хмелея, чукчи много говорили, смеялись, курили. Они сидели кружком в три-четыре ряда. Посередине — спирт, сухари, табак. С каждой минутой шум усиливался. Стойбище пьянело.

Джонсон вынес из палатки мешок муки, банку спирта, кусок яркого ситца, несколько плиток чаю, три папуши табаку, нож, котел, бусы.

Чукчи столпились вокруг. «Кому это? Зачем? Почему?»— взглядами спрашивали они друг друга.

Купец разъяснил:

— Каждый, кто поплывет со мной, получит столько!

Люди зашевелились. Наиболее охмелевшие подошли ближе, пощупали товары. Все настоящее! При обмене за это нужно отдать много песцов и лисиц. Однако согласия никто не давал.

Чернобородый янки ждал.

Тымкара подмывало ввязаться в торг. Глаза его горели, он косился то на товар, то на мать, отца, брата, Тауруквуну. «Пусть бы винчестер лучше дал». Тымкар был взволнован, слегка кружилась голова. «Мне можно: в яранге есть еще охотник — брат Унпенер».

— Ну, что же вы молчите? — спросил купец. — Мало, что ли? — Впрочем, он уже не сомневался в успехе, так как с Джонсоном они договорились, что если не сумеют никого нанять, то ночью переволокут на борт шхуны одного-двух пьяных чукчей, и сразу же «Морской волк» отойдет от берегов. А в море он сумеет договориться с ними…

Уэномцы молчали. Все это настолько необычно для них! И товар получить хочется, очень хочется: ведь у многих уже кончался и чай, и табак. Но и бросить семью, ярангу — страшно. Не за пролив плыть страшно, нет! Кое-кому из них доводилось бывать там. Однако тогда они плавали на своих байдарах и вскоре возвращались. А теперь… теперь почти зима!

Пьяненький Эттой выступил вперед, пощупал товары, оглянулся на Кочака, потоптался, покачал зачем-то головой и вдруг ко всеобщему удивлению заявил, что он согласен.

Чукчи не сразу осознали потешность этого заявления. Но когда купец, Кочак, Ройс и Джонсон громко засмеялись, а янки вдобавок спросил, нет ли в Уэноме еще кого подряхлее, они захохотали тоже. Не сдержал улыбки и Василий Устюгов.

Эттой помрачнел, отошел в сторону. Горько стало ему, что над ним смеются. Видно, и в самом деле уже никуда не годный он старик…

От обиды за отца у Тымкара пересохло в горле, вспыхнули щеки. Не отдавая себе отчета, он выкрикнул с места:

— Вы! Почему смеетесь вы над стариком?

Все головы повернулись к нему. Кочак нахмурился.

— Что он сказал? — спросил у Джонсона купец, как будто тот лучше его знал чукотский язык.

Глядя на Тымкара, Мартин вспомнил, что этому юнцу очень хочется иметь оружие. «С ружьем он был бы страшен в эту минуту!» — подумал Джонсон, но все же сказал своему новому хозяину:

— Предложите ему винчестер, и он избавит нас от необходимости осуществлять наш ночной план.

Дав согласие на помощь, Джонсон все же побаивался впутываться в это дело.

Не раздумывая долго, чернобородый положил на ворох товаров винчестер и две пачки патронов.

— Ну? — крикнул он и уставился на Тымкара. Он тоже вспомнил, что в начале лета тот упорно выторговывал у него на шхуне оружие.

Лишь на мгновение взгляд Тымкара скользнул по лицам отца и матери. В следующую секунду юноша уже стоял около ружья.

Чукчи притихли.

Эттой подошел к сыну и одобрительно похлопал его по спине. Влажными глазами глядела на них старуха.

— Кто еще? — надрываясь, кричал купец.

Но его не слушали: ведь товары забраны Тымкаром, а выложить еще столько отдельных кучек, сколько ему нужно матросов, янки не догадался.