Вилис Лацис - Земля и море

— Они, наверное, ожидали рассвета, — ответила Рудите. — Благоразумнее всего было бы выехать утром. Что ночью увидишь?

— Теперь уж скоро должны бы прийти, — Аустра взглянула в окно на дюны.

— Я схожу на берег, посмотрю, не видно ли, — сказала Рудите.

— Сходи. Я пока растоплю плиту.

В трубе завывал ветер. С треском загорелась сухая лучина. В это воскресное утро поселок еще спал. С окаменевшим лицом и скорбно сжатыми губами расхаживала Аустра, прибирая кухню. Голова не болела, но была тяжелой; веки покраснели, только не слезы были тому причиной. Она поминутно заглядывала в окно. На дюнах было безлюдно.

Наконец послышались торопливые шаги. Вздохнув, Аустра наклонилась над плитой. Хлопнула дверь.

— Произошло несчастье! — закричала с порога Рудите. — О боже, зачем они пошли!

— Значит, все же… Что случилось? — нашла в себе силы спросить Аустра.

Сейчас она услышит страшное… Нечеловеческими усилиями она заставила себя поднять глаза на Рудите и не отводить взгляда, пока это не будет сказано. И Рудите прокричала;

— Лед унесло в море! За третьей отмелью нет льда. Их нигде не видно!

Кровь прилила к щекам Аустры.

— Ты думаешь… с ними что-нибудь случилось? — спросила она. — Разве это опасно… в море на льду?

— Их может спасти только чудо, — заплакала Рудите. — Если бы у них была лодка. Такой ветер… Льдина разломится на волне… Как они об этом не подумали?

— Нельзя ли, Рудите, им помочь?

— Не знаю, надо посоветоваться с мужчинами.

…Это был тревожный день. Всполошился весь поселок. Братья Лауриса позвонили по телефону в город и во все соседние поселки. Две моторки отправились в открытое море и до вечера искали охотников. В полдень о случившемся сообщили по радио. Плачущая Байба с причитаниями ходила из дома в дом и рассказывала о пророческом сне, который она видела прошлой ночью. Но беда коснулась не только ее, поэтому она зашла к Зандавам и громкими воплями и причитаниями еще больше расстроила и без того угнетенных Аустру и Рудите.

— Что мне теперь делать, как жить! Господи боже, теперь моя жизнь кончена. Люди милые, подумайте только, что будет, — плакала Байба.

Она ждала успокоения и сочувствия от тех, кто сам нуждался в этом. И, как всегда в подобных случаях, искала виновника несчастья. Но это был не Дейнис, о нет, он только пошел и рассказал. Алексис с Лаурисом сманили его на эту охоту. Где у них был ум?

— Не говори так! — возразила Рудите. — Это все затея Дейниса. Да что теперь судить! Этим дела не исправишь.

— Разве вы не знаете Дейниса? — стонала Байба. — Разве можно его слушать? Пусть бы он тут болтал сколько влезет, зачем было ему верить.

Дом Зандавов наполнялся соседями. Их сочувствие и любопытство, запоздалые советы не облегчали положения. И они пытались выяснить, кто виноват: одни обвиняли Алексиса («Рассудительный человек, неужели он не понимал, что собирается буря?»), другие — Лауриса («Ему не впервые охотиться на тюленей, и он мог бы подумать о том, что не след ночью идти на лед»), большинство все-таки винило Дейниса.

Аустре хотелось спрятаться куда-нибудь и переносить свои страдания в одиночестве.

К вечеру люди стали расходиться. Последней ушла Байба. Оставшись наедине с Аустрой, Рудите дала волю своему горю.

— Как ужасно, если это случится… — шептала она. — Вы с Алексисом только начали жизнь, все впереди… У нас с Лаурисом весной ожидалась свадьба. Они оба были такие хорошие, я даже не знаю, кого мне больше жаль… — Ее душили слезы.

— Успокойся, Рудите! Еще ничего не известно. Может случиться, что они вернутся…

Искреннее горе Рудите точно острым ножом кололо сердце Аустры: «Это я во всем виновата, из-за меня все это случилось».

Уже около полуночи по радио передали: «Поиски рыбаков из поселка Песчаного до настоящего времени безуспешны». Рудите и Аустра разошлись по своим комнатам, легли, но заснуть не могли.

Оставшись одна в темной комнате, Аустра, наконец, могла размышлять о случившемся. «Может быть, Лаурис не сделал ничего плохого… не успел или не смог». Какое облегчение доставляла ей эта надежда! Она ухватилась за нее и, уткнувшись лицом в подушку, страстно шептала: «Если ничего дурного не случилось, пусть не свершится, не свершится! Я не хочу, я умоляю! Лаури, прошу тебя, не делай ничего страшного, и я буду признательна тебе всю жизнь… Останься честным, каким был до сих пор, пока не узнал меня. Боже, почему я приношу людям несчастье!»

Стояла непроглядная ночь. За окном выл ветер. Склонив голову к коленям, Аустра сидела на кровати, погруженная в тяжелые думы. Под утро она все же заснула.