Сергей Снегов - Ветер с океана

Ольга Степановна проснулась за час до того, как позвонил будильник. С минуту она лежала на кровати, всматриваясь в светлеющее окно, потом стала торопливо одеваться. Торопиться было незачем, до прихода судов, возвращающихся из зимней экспедиции в Северную Атлантику, оставалось больше трех часов; ночью она звонила диспетчеру, тот порадовал, что погода на Балтике хорошая, суда идут ходко, ни одно не отстает — к берегу подойдут точно в восемь утра. Но Ольга Степановна ничего не могла с собой поделать: ожидание встречи стало непереносимым, оставшиеся часы лучше было провести на пристани, а не в комнате.

Она подошла к окну. Тьма еще окутывала землю. По небу проносились белые облачка, они создавали иллюзию рассвета. В дверь осторожно постучали условным стуком. В комнату вошла Матрена Гавриловна, соседка по дому.

— Так и знала, что ни свет ни заря поднимешься, — сказала она. — Деток-то не разбудила?

— Их раньше девяти не поднимешь, — ответила Ольга Степановна. — В воскресенье в детский сад не надо, они любят выспаться. Так ты посмотришь их, Гавриловна?

— Посмотрю, посмотрю. А задержитесь в порту, умою и накормлю. Можешь идти спокойно. Я бы и сама пошла встретить Кузю, да мой старик говорит — не рыбацкое дело музыку и речи на берегу устраивать. — Она поспешно добавила, чтобы не обидеть Ольгу Степановну: — Я не к тому, чтобы ты не шла, ты иди, твое дело особое. Надо, надо муженька порадовать!

Гавриловна подошла к шифоньеру. На шифоньере стоял в вазе букет цветов — розовые и красные тюльпаны, синие гиацинты, белые с золотом нарциссы и — пламенным бордюром вперемешку с темно-зеленым папоротником — кольцо высоконогих гвоздик. В центре роскошного букета — главным его украшением — вздымали яркие головы три розы. Гавриловна восхищенно покачала головой. Она любила цветы, сама разводила их в маленьком садике при доме, но на ее участке не вырастало таких.

— Розы! — сказала она. — И где ты их достаешь, Степановна? Ведь только апрель, когда-то еще розы пойдут! Небось, половину мужниного аттестата на букеты убиваешь? Достанется тебе от Сергея Нефедыча!

Ольга Степановна радостно засмеялась. Сергей огорчился бы, если бы она встретила его без цветов. Сегодняшняя встреча в порту, к тому же, была юбилейной. Пошел седьмой год, как они поселились в Светломорске — за это время Сергей участвовал ровно в десяти промысловых экспедициях, сперва в Северном море — штурманом, потом в Атлантике — капитаном. И каждое свидание на берегу — какое бы ни было время года — с цветами. Она залюбовалась прекрасным букетом, он был лучше всех прежних, — как раз такой, чтобы отметить юбилейную встречу.

— Я пошла, Гавриловна! — Ольга Степановна тихонько, чтобы не потревожить детей, прикрыла дверь.

Солнце еще не взошло, но небо порозовело, на улицах уже было светло. В обычные дни Ольга Степановна побаивалась выходить в такую рань одна, в городе было полно разрушенных домов, в центре целые улицы лежали в развалинах — жестокие сражения последнего месяца войны мрачно напоминали о себе руинами. Ольга Степановна побаивалась развалин, поговаривали, будто в них скрываются бродяги и преступники. И хотя ни с ней самой, ни с ее знакомыми ни разу не происходило чего-либо плохого, а милиция, периодически производившая облавы в районах больших разрушений, обнаруживала почти всегда только мирных жителей, собственным усердием приспосабливающих под жилье комнаты в невосстановленных еще домах, недоброжелательство к руинам не выветривалось — даже днем, если надо было далеко идти, она выбирала дорогу подлиннее, но по восстановленным, оживленным улицам, чтобы не пробираться через разрушенные кварталы.

В дни возвращения рыбацких караванов страхи эти пропадали: город просыпался рано, автобусы и трамваи выходили на улицы не по расписанию, а всей массой, женщины и дети торопились в порт, на пристани выстраивался оркестр. И сегодня, чуть Ольга Степановна вышла и направилась по самой короткой дороге к рыбной гавани, ее стали обгонять другие женщины, подростки, пожилые мужчины.

На пристани было уже полно нарядно одетых людей. Оркестр, примостившийся на первом причале, начал опробовать свои инструменты. Ольга Степановна то и дело раскланивалась со знакомыми. Из города, сквозь частокол заводских труб, вырвалось солнце, красное, крупное, по темной воде канала побежало сияние — оркестр в честь солнца грянул «Катюшу».