Петр Северов - Сочинения в двух томах. Том первый

Награжденный лишь несколько дней назад за освобождение Конотопа, Бахмача, Нежина вторым орденом Суворова 1-й степени, И, Д. Черняховский тоже стал на рубеже Днепра кавалером Золотой Звезды.

С конца 1943 года Шестидесятая армия входила в состав Первого Украинского фронта. Еще совсем недавно смолкли громы орудий под Корсунь-Шевченковским, где от крупной группировки войск противника остались кучки пленных да груды обгорелого железа, и в конце января 1944 года двинулось в наступление, нацеливаясь на рубеж Острог, Славута, Шепетовка, правое крыло фронта. Здесь, среди заснеженных перелесков и полей, в белом бескрайнем бездорожье, в те дни вела бои Шестидесятая, где-то здесь, в действующих войсках, находился мой высокий адресат — генерал Черняховский. Утречком, выбравшись из Житомира, как говорится, на «оперативный простор», я встретил на развилке дорог скучающего симпатичного майора. Закурили, обменялись мнениями о погоде.

— Далеко ли топаете? — приветливо осведомился майор, видимо, заинтересовавшись какой-то подробностью в моем не особенно пригнанном обмундировании.

— Откровенно сказать вам, прямо к генералу Черняховскому.

Он почему-то усмехнулся.

— Так, значит, прямиком?

— Прямиком или в обход, еще не знаю. Пока что выясняю адрес.

Симпатичный майор оказался сотрудником Смерша и довольно твердо потребовал мои документы. Командировку рассматривал долго и почему-то дважды взглянул сквозь нее на солнце, как через закопченное стекло. Возвращая командировочное, молвил загадочно:

— А командующий и не подозревает…

— Что еду к нему я?

— Вот именно.

Он недосказал мысль и тотчас смягчился:

— Ладно. Помогу вам. Тем более, что нам по пути. Вот катит какая-то колесница.

«Колесница» оказалась обычной полуторкой, груженной снарядами, и быстро домчала нас в село Понинку, что немного севернее станции Полонное. Майор указал мне на довольно ветхий деревянный двухэтажный дом:

— Спросите здесь. Если, конечно, впустят.

Мне нравился и его сдержанный юмор, и добрый самосад, и я немного одолжился из его кисета. Все же подумалось, как тогда, в редакторском кабинете, примет ли? Симпатичный майор подшучивал неспроста, а редактор, в случае неудачи, конечно, покривится и скажет, что ошибся, не того послал на столь ответственное задание. Внутренне я заранее готовился к «бою» и не собирался отступать, видя главным препятствием адъютанта командующего и, пожалуй, часового на крылечке дома.

Но часовой молча взглянул в командировочное и отдал приветствие движением штыка. Крутая деревянная лестница вела на второй этаж, и шаткие ступени скрипели. Старый этот дом, видимо, ранее был каким-то учреждением, прокуратурой, загсом или Заготзерно, — дверь открывалась в довольно просторную приемную, из которой две другие двери вели в кабинеты, а на стене сохранилась доска для объявлений.

В приемной с левой стороны, в углу, за простеньким письменным столом, перед двумя телефонными аппаратами сидел белокурый, подвижный, быстроглазый майор, просматривая какие-то записи. На его кителе поблескивали боевые ордена. Напротив него, у окна, о чем-то негромко беседовали два генерала, оба — Герои Советского Союза. Вошел полковник, молча положил на стол пакет и вышел. Адъютант быстро поднялся с единственного в приемной стула, кивнул мне, спросил тихо:

— Кто и откуда?

Я положил перед ним все то же командировочное. Мельком взглянув на бумажку, он скорбно поморщился, развел руками:

— Идет заседание Военного совета. Понимаете?

— Понимаю, конечно, и подожду.

— Видите ли, его ждут два комбрига. А только сейчас он приказал подать машину. Значит, уедет…

Я достал из-под шинели пакет.

— Должен передать командующему. И только лично.

Адъютант раздумывал несколько секунд.

— Хорошо. Подождите.

Я вздохнул облегченно: пока все шло хорошо. Где-то близко, словно за окном, ухнул снаряд дальнобойной, и старый дом заскрипел всеми своими скрепами, но адъютант не оторвался от записей, а комбриги продолжали мирно беседовать.

Через минуту их пригласили в кабинет командующего, а еще через три минуты они вышли из кабинета и заспешили вниз по лестнице. Вслед за ними вышел светловолосый, задумчивый генерал-лейтенант, затем седой полковник и третий, в кожанке, чье воинское звание я не успел рассмотреть. Адъютант подал генералу какие-то бумаги, а тот вопросительно взглянул на него и на меня.

— Товарищ с пакетом из Киева. Из редакции, — сказал адъютант. — Говорит, что должен вручить только лично.