Петр Северов - Сочинения в двух томах. Том второй

Капитан охотно согласился, и Асмолов вскоре ушел, провожаемый всей командой шхуны.

Когда он возвращался к причалу, несколько лодок шло к незнакомому судну, но бригадир вернул их обратно. На берегу он коротко рассказал рыбакам о неожиданных гостях и сразу же вместе с Крепняком пошел к Варичеву.

Николай не спал. Дом его стал похожим на лазарет. Не только Серафиму и Варичева, но и Петушка перенесли сюда. Серафима уже сидела в постели, хотя ее руки, забинтованные до локтей, были похожи на обрубки. Варичев лежал в тяжелой, неспокойной дремоте. Петушок до сих пор не приходил в себя.

Две рыбачки дежурили у постели больных, девушка и старуха, те самые, что познакомили Илью с кузнецом. Они были веселы и разговорчивы, но веселее всех была Серафима. Словно уверилась она в чем-то, и еще яснее стали ее глаза; казалось, она не ощущала боли, охваченная непонятной радостью, которая передавалась всем, кто сюда приходил.

Николай стоял у ее постели целыми часами. Он гладил ее плечи, прикасался к бинтам — руки его обрели такую нежную легкость, и весь он стал таким непохожим на себя, таким по-детски наивным в своем счастье, что соседи не раз с удивлением поглядывали на него.

Но Серафима почти не замечала Николая. Она о чем-то думала, сосредоточенно и неотрывно, и глаза ее отражали, как сладка для нее эта мечта.

Асмолов и Крепняк пришли к Николаю почти на рассвете. Осторожно ступая, они вошли в комнату Ильи. Варичев открыл глаза и обернулся. Сняв фуражку, Асмолов приблизился к нему.

— Живем, Борисыч?..

— Спасибо, — сказал Илья.

Придвинув стул, Крепняк присел около постели. Асмолов сел на скамью у стены.

— И все-таки неправильно это, — сказал он. — А что, если бы ты погиб? И Степка, и ты?..

— Нет, правильно, — твердо сказал Илья.

— Ты о себе-то думал? — спросил Асмолов.

Илья улыбнулся.

— Конечно, да. Но я знал, что это благородно…

Крепняк, молча слушавший их беседу, неожиданно сказал;

— А вот Серафима не думала, как это выглядит. Просто хотела спасти человека.

Варичева ударили эти слова. Старый рыбак ловил его на слове. Он промолчал, однако, словно не поняв. Одновременно он подумал, что Крепняк, видимо, очень умный, вернее, хитрый человек и что (об этом он подумал почти с негодованием) Крепняк, несмотря на пользу, которую он, Варичев, уже принес, несмотря на факты, все еще недоверчиво относился к нему.

Тяжело вздохнув, Асмолов закрыл лицо рукой.

— За одни сутки столько заботы. А теперь вот новое дело… Еще одно.

— Какое? — спросил Илья.

— Японцев к нам штормом забросило. Шхуна. Пять человек на борту…

— Надо бы сообщить на пост, — заметил Крепняк. — Далеко только, правда… Поскорее бы радио установить.

— Все равно, — сказал Илья, — нужно немедленно сообщить.

Асмолов тряхнул головой.

— В шторм они не уйдут. А на причале я поставил вахту. Утром соберем Совет и решим, как дальше будет.

Мельком он заметил бумагу на столе, взял ее, взглянул сначала безразлично, потом пристально посмотрел, и руки его задрожали. Он перевел на Варичева глаза:

— Маяк?..

Илья кивнул головой.

— Ты писал это?

— Как видите, — сказал Илья.

— А свет? — спросил Крепняк.

— Я все продумал, — сказал Варичев. — Соберем все зеркала. Я сам построю рефлектор. Конечно, временный… В городе закажем настоящий.

— Ну здорово! — засмеялся Асмолов. — Это, брат, до зарезу нам нужно. Сто раз говорили… — Он замолчал вдруг, нахмурив брови.

— Степка про это больше всех говорил. Почему — он? Никто другой, а он. Зачем ему, мазурику, маяк? А ведь он целыми ночами не спал, все чертил… чертил… камни всякие высматривал, для фундамента, дескать…

Варичев не знал об этом. Он был уверен, что замысел свой Петушок держит в секрете. Но и здесь, оказывается, обошел его Петушок. Сердце Ильи забилось… Он вынес из огня этого человека.

— Будем строить, — сказал Асмолов весело. — Теперь уже построим наверняка.

Но почему-то Илья не испытал теперь той радости, в которой еще недавно был так уверен, которую ждал. И никто иной — Степка вырвал эту радость.

Когда ушли Асмолов и Крепняк, он долго еще рассматривал чертеж и потом равнодушно бросил его в ящик стола. Он не знал, что утром о проекте этом будет знать весь поселок, что Андрюша сложит песню о маяке, что найдется человек, который скажет первый: вот кто должен быть главным у нас!

Но так произошло. Ранним утром в доме Николая собрались рыбаки. Степку, едва пришедшего в сознание, отнесли в дом Рудого. На этом настоял Илья: он не хотел встречаться с ним.