Михаил Колесников - Алтунин принимает решение

- Нравится. Но все-таки не уходил бы ты до возвращения Самарина.

- Почему?

- У нас же был уговор: пока все не определится с Юрием Михайловичем, не уйдешь. Не справлюсь я. Разве не понимаешь? Одно дело было на Втором машиностроительном, а тут объединенный цех. Не потяну. Я ведь только хорохориться горазд. А сейчас стал соображать, какая глыба висит над начальником такого цеха. Хотелось бы пообвыкнуть. Ну хотя бы с полгодика. Куда тебе торопиться? Мне нужна стажировка. А тут все сразу: объединенный цех, большой заказ, твоя технология, с которой до сих пор не ладится. Доведи ты все до конца. Хотя бы с внедрением технологии.

- Ерунда. Справишься и без меня. За месяц такую технологию все равно не освоить. Нужно время и время... А я-то думал: обрадуется Скатерщиков! Почему не порадовать приятеля?

- Нет, нет, я категорически против! - вспылил Петр. — Смертный приговор себе подписывать не буду. Мне нужно в режим войти... Издергал ты меня, замотал. Я интерес к жизни терять начинаю. Ты убил во мне тягу к карьере.

- Это у тебя от переоценки ценностей. Пройдет.

- Ну вот что, Алтуня, откровенность за откровенность. Пока ты по ночам перед самаринским домом протаптываешь великий белый путь, я стою за углом дома и наблюдаю, не выкинешь ли какой-нибудь фортель. Я привык к этому: появилось свободное время, можно и за другом присмотреть. А останусь один - лишнего времени не будет. И натворишь ты массу глупостей.

Сергей побагровел от смущения.

- Я тебя в надсмотрщики не нанимал! - сказал он сердито, наступая Скатерщикову на носки ботинок. — Ты что, за идиота меня принимаешь?! Если замечу твой присмотр, поколочу. Так и знай!.. Благодетель выискался!

- Да ты и есть полоумный, — не стерпел Скатерщиков. — Все это замечают. Один ты не замечаешь.В отпуск тебе пора. Заработался. Подлечи нервы.

- Я без тебя знаю, куда мне пора.

- Нет, нет, из цеха ты не уйдешь. Я, как та старушка, на рельсы лягу, а не выпущу тебя. Опомнись! Ты затеял огромное дело, все перевернул, а теперь хочешь взвалить этакую тяжесть на меня? Чем я провинился? Неужели не понятно: твое дело еще не стало моим. Да и не со всем, что ты здесь натворил, я согласен. В эффективность твоей прогрессивной технологии, признаться, не очень верю. Ведь то, что делается пока на опытном агрегате - кустарщина. Детали-то небольшие! Ты мне дай крупную деталь повышенной точности. А не сделаешь этого, так все тихо и отомрет, не развившись. Знай: если уйдешь, все поверну на свой лад, и твоей технологии капут!

Скатерщиков не притворялся: он в самом деле был встревожен, страшился остаться один на один с огромным цехом. Что-то невероятное происходит с Петенькой: он вроде бы потерял уверенность в себе. Или же стал серьезнее, с повышенной ответственностью относиться к каждому своему поступку. Понял, не все дается с кондачка. В дело нужно вжиться, врасти, думать не о своем продвижении, а о движении вперед всего производства, уметь почти мгновенно суммировать хорошее и плохое...

- Ты, Петро, не валяй дурака... За мной все-таки не подсматривай, — уже примирительно сказал Сергей. — Ну, а я обещаю тебе насчет ухода из цеха подумать. Возможно, ты прав. Уйти никогда не поздно.

Скатерщиков просиял, почти запел:

- Не уходи! Тебя я умоляю. Подучи, подучи, поднатаскай меня, у тебя всегда это здорово получалось.

Оставив Скатерщикова, Алтунин вернулся в кабинет Самарина. Уселся на свой стул с синтетической подушечкой.

Беспрестанно звонили телефоны, приходилось брать сразу по две трубки. Неистовствовала внутризаводская связь.

Но вот зазвонил городской телефон. Кто бы это? Ошибка, наверное. Алтунин нехотя поднял трубку и вздрогнул от неожиданности. В трубке послышался хорошо знакомый голос:

- Это я, Самарин. Звоню из больницы.

- Как вы себя чувствуете, Юрий Михайлович? — радостно закричал Сергей.

- Об этом потом. А сейчас слушай: говорят, будто ты собираешься к Карзанову податься? Не смей уходить из цеха! Не потянет Скатерщиков. А ты все правильно ведешь. Раз начал - доведи до конца. Уразумел?

- Уразумел...

Самарин повесил трубку. А Сергей все не верил: позвонил Юрий Михайлович! Не вытерпел... Еще не пришел как следует в себя после инфаркта, а все-таки позвонил. Значит, по-прежнему болеет за цех. Боится, как бы не загубили дела. Не отделяет себя от цеха, от завода. Не может отделить.

"Ты все правильно ведешь"... — от этих слов Юрия Михайловича особенно ликовала душа. Понял, оценил... Вот она, высшая награда!..