И они уже перестали удивляться: у каждого могут быть свои странности, — есть люди, которые коллекционируют самые скучные книги, даже паровозы и пароходы. А у Сорокина совсем безобидное занятие.
— А как ты их достаешь, Гриша? — спросил Шорников.
— Не обходится без шоколада! — усмехнулся он. — А иногда и просто — ловкость рук… У меня, сознаюсь, собраны номерки почти всей хоккейной команды ЦСКА! Это, брат, не то что какие-то там автографы!
Портянки высохли, можно было обуваться. Шорников кое-как напялил сморщенные сапоги и направился к штабной машине, но вдруг услышал странный крик. Оглянулся: майор Сорокин прыгает на одной ноге, другой сапог надет наполовину, болтается.
— Что у тебя, судороги? — подбежал к нему Шорников.
— Зме-ея!
— Укусила?
— Нет, сидит там, в сапоге.
— Замрите! — насторожился Матросов.
Сорокина окружили. Предлагали ножом разрезать сапог, но кто-то предупреждал, чтобы он не вздумал шевелиться.
— Слышите, как тикает!
Шорников приложил ухо к сапогу — правда, что-то тикало.
Расталкивая всех, подбежал полковник Огульчанский, сорвал сапог с ноги Сорокина и отбросил в сторону. Из сапога выпали часы.
Смеялся весь полк. Смеялись не только люди, но, наверное, и машины, и пески, и само небо.
— Ну и молодец! — сказал Огульчанский. — Здорово вы всех нас разыграли! Райкин бы так не смог!
Сорокин улыбнулся через силу:
— Я не разыгрывал.
Ему никто не поверил.
Полковник Огульчанский вглядывался в даль — не покажутся ли тылы полка. Но на горизонте было пустынно, только тонкой полоской темнело то место, где небо соединялось с землей.
— Ну что, товарищ заместитель, чем полк кормить будем? — сказал он Шорникову.
«Вы же знали, что делали», — подумал Шорников, но промолчал.
— Я считаю, что вам надо возглавить «продовольственную группу». Возьмите взвод бойцов и вернитесь к оврагу. Я не очень надеюсь на помпохоза Балояна.
— Почему же?
— Я его знаю получше вас. Даже не в этом дело. Будет надежнее, если этим займетесь вы.
— А какие машины взять?
— Машин, к сожалению, нет. Боевые я отпустить не могу. Придется своим ходом. Тут не очень далеко.
— Пятнадцать километров.
В «продовольственную группу» выделен был взвод лейтенанта Мигунова, наверное, потому, что сам лейтенант был длинноногим. Но он умаялся первым. Прикрывая фуражку белым носовым платком, сказал:
— Сейчас бы тулупчик на плечи! И зеленого чая фляжку.
— У Балояна чай, наверное, найдется.
Солдаты шли со скатками через плечо, с оружием. И не шли, а почти бежали. Полковник Огульчанский приказал быть на месте через полтора часа.
Небо гладкое, будто покрытое лаком, но солнце на нем бледно желтело, и можно было только удивляться, откуда такой зной.
Идти по песку не легче, чем по грязи. Грунт прогибается и разъезжается, приходится с трудом отрывать ногу, чтобы сделать новый шаг. Гимнастерки трут шею, промокли, соль разъедает тело.
Мигунов хоть и имел страусиные ноги, но шагал каким-то детским шагом, будто пробуя грунт, который может провалиться. Сначала он подтягивал колонну, требовал, чтобы солдаты шли строем, потом понял, что торопить их нет смысла, они и так топают изо всех сил.
— Может быть, сделаем привал? — обратился лейтенант к солдатам.
— Нет! Хуже будет.
И все зашагали быстрее.
«Ничего, вернемся с учений и откровенно обо всем поговорим».
И Огульчанский сразит его наповал. Каким-нибудь одним словом. В практике командира может случиться всякое. Надо — ляжешь за пулемет, будешь таскать на себе боеприпасы или мешки с крупой.
Они еще издали заметили, что в Черном овраге работа шла полным ходом. Два грузовика застряли в грязи, кухни тоже. Солдаты переносили на руках какие-то ящики с той стороны на эту. Сам майор Балоян тащил на спине зеленый термос, в руке ведро с маргарином.
Хозяйственник был рад не столько подкреплению, сколько тому, что командир полка вспомнил о тылах.
— Воды хотите? Пейте от пуза! Эй, повар! Напоите их всех!
Солдаты попили и стали выстраиваться цепочкой поперек оврага, чтобы передавать груз из рук в руки.
— Может быть, сначала попробуем машины перетащить? — сказал Балоян. — А то придется вам переться по пустыне с кашей и чаем.
— Попробуем! — ответил лейтенант Мигунов. Он шагнул в грязь, направляясь к грузовику, и ступал, как цапля в болоте, широко ставя ногу и высоко поднимая ее.
Шорников пошел за ним.
— Поднажмем, хлопцы! А ну, взяли! Раз-два!
Читать дальше