Илья Лавров - Листопад в декабре. Рассказы и миниатюры

Вышел водитель автобуса до того выбритый, что щеки его и подбородок были блестящими и казались эмалированными. Он провел рукой по нагретой солнцем голове Цезаря и сел рядом на тротуар. Пес чуть-чуть шевельнул хвостом с обвисшей шерстью. Автобус опустел, а Цезарь все не спускал с него глаз.

— Нет, брат, не дождешься, — задумчиво произнес водитель. Сеттер как будто что-то понял, повернул к нему голову. А потом гордо и царственно пошел среди людей по улице. И, странно, во всей его поступи, во всей фигуре я уловил что-то похожее на человеческую тоску.

Это была моя первая встреча с прекрасным Цезарем.

Устроившись с квартирой, я вечером снова пошел на автобусную остановку, чтобы съездить на вокзал за вещами. Еще издали я увидел Цезаря. Он сидел у остановки и, как и утром, был недвижим.

Кругом бегали ребятишки, собаки, толпились ожидающие автобуса, но никто не трогал Цезаря. И все знали его и почему-то относились к нему с уважением и любовью.

Но вот подкатил автобус, и Цезарь поднялся и стал смотреть на выходящих. Нос его ловил струйки запахов. И опять его гладили, говорили с ним, и опять вышел водитель с эмалированным голубым подбородком и задумчиво закурил около него.

Что за тайна окружала сеттера?

Я сел в автобус, и мы поехали.

— А Цезарь все на своем посту, — тихо проговорил мой сосед, красивый, могучий старик.

Я спросил: что это за пес?

— Вы, как видно, приезжий, — определил старик. — Городишко наш не ахти как велик, и мы все знаем Цезаря. Он, если уж хотите, знаменитость наша.

И старик рассказал мне удивительную историю Цезаря.

Хозяином его был начальник вокзала Коробов, одинокий, молчаливый человек. В выходные дни он уходил с Цезарем на охоту. Каждое утро Цезарь провожал Коробова на автобусную остановку и каждый вечер встречал его здесь.

Может быть, еще и долго прожили бы они так. Но тут началась война с фашистами. И Коробов добровольцем ушел на фронт. Ушел он внезапно, быстро. А вещи и Цезаря оставил на время соседу.

Пес, как всегда, проводил хозяина на автобусную остановку. Коробов взял его морду в большие ладони, долго смотрел в собачьи глаза, потом потрепал его длинные уши и, сгорбившись, вошел в автобус. Цезарь ласково вилял хвостом. Вечером он пришел встречать хозяина. Но Коробов не приехал. С тех пор вот уже шесть лет Цезарь каждое утро и каждый вечер приходит к автобусу. А друга его все нет и нет. И не придет он уже, друг его. Он пропал на фронте без вести.

Цезарь не стал жить у соседа. Многие брали его к себе, но он уходил. Он спал под крыльцами, в коридорах, на вокзале.

Он, наверное, не хотел изменять Коробову.

Каждый день Цезарь обходил все места, где часто бывал его хозяин.

О Цезаре написали в газете и даже поместили его фотографию. О нем складывались легенды.

— Вот как, дорогой товарищ, — кончил старик. — Тут есть над чем задуматься…

И я задумался, а потом зашел на вокзале в ресторан поужинать. Через некоторое время здесь появился и Цезарь. Это никого не удивило. Он бесшумно и спокойно прошел около столиков, не обращая на людей внимания, и вышел. Я — за ним. Все так же, не торопясь, Цезарь обследовал зал ожидания, постоял у билетных касс и направился на перрон. Здесь он сел у дверей кабинета начальника вокзала и замер, глядя, как приходят и уходят поезда.

Очень я люблю вокзалы. Столько огней, шума, встреч, разлук! И как волнуют поезда, которые приносятся из неведомой дали и снова уносятся, кто знает куда. А сколько мелькнет перед тобой неведомых, интересных людей! Стоишь на перроне и не то встречаешь кого-то дорогого, не то кого-то провожаешь. И радостно, и грустно, и сильнее колотится сердце. А может быть, просто вспоминаешь свои дороги, свои отъезды и приезды.

Мне показалось, что и Цезарь любил эту, поспешную, дорожную жизнь перронов.

В сумерках моросил мелкий дождик. В мокром асфальте отражались огни.

Вот из полей, из лесов, где хозяйничает пестрая осень, примчался, сияя, курьерский поезд. Люди высыпали из вагонов, заполнили перрон. А Цезарь, влажный от дождя, все сидел. И мне вдруг померещилось, что Коробов жив, что вот он сейчас распахнет дверь, и Цезарь деловито пойдет с ним среди дорожной суеты. И я почему-то уже любил этого незнакомого Коробова и очень хотел, чтобы он вышел из своего кабинета.

Поезд, сияя, снова умчался в поля и леса, где хозяйничала пестрая осень, шурша над всей страной листопадом. И на пустом перроне только Цезарь сидел под моросящим дождиком…