Исмаил Гезалов - Простор

— Верно-то верно… Ладно, Тарас, подумаю.

В последние дни Тарас был особенно хмур и сосредоточен. Лицо его прояснялось лишь тогда, когда он приезжал в Иртыш и заходил к Соловьёвым, у которых на время оставил сына. Подняв его на руки, крепко прижимал к груди, к поросшему светлой щетиной подбородку. А выйдет от Соловьёвых, и снова потемнеют синие его глаза.

«Томится парень», — подумал Соловьёв, выслушав Тараса. И поставил его бригадиром над шофёрами.

Большинство вагончиков и палаток всё ещё пустовало в ожидании новосёлов, но всё же в совхозе становилось всё больше людей. Приехали агрономы, кладовщики, фельдшер, подавальщицы, метеорологи.

Образовалась совхозная парторганизация, секретарём которой выбрали Байтенова.

В степи, припорошённые снегом, стояли штабеля досок и кирпича. Везли дрова и уголь. Под навесом громоздились ящики и пакеты с цементом.

Достроили пока только баню и столовую. Но уже намечались контуры других сооружений.

И вот однажды раздался телефонный звонок, и Соловьёв услышал возбуждённый голос Мухтарова:

— Поздравляю, Игнат Фёдорович! Новосёлы уже в пути! Готовьтесь к приёму хозяев. Не гостей, а-хо-зяев! Понимаете? Я вас предупрежу, встретимся на станции…

Рано утром в день приезда добровольцев-целинников на станцию прибыли представители нового совхоза. Борта грузовиков цвели кумачом. Машину, возглавлявшую колонну, вёл Тарас; на полотнище, которое развевалось над кабиной, было выведено на русском и казахском языках: «Добро пожаловать на целинные земли!»

Пурга, бушевавшая в степи несколько дней подряд, в это утро утихла, дали прояснились, небо очистилось от туч, лишь далеко-далеко, у самого горизонта, громоздились белые облака.

На станции Соловьёв увидел колхозников из «Жане турмыса». Председатель колхоза Жаныбалов подошёл к Игнату Фёдоровичу, поздоровался, справился о здоровье, о делах. Кивнув на грузовик, с которого спрыгивали жане-турмысцы, Соловьёв с улыбкой сказал:

— Вы сюда чуть не целым колхозом!

— Сегодня большой праздник, директор, — ответил Жаныбалов. — Встречаем героев-комсомольцев, наших соседей И помощников.

На резвом коне примчался на станцию Алимджан. Он привязал коня к дереву, ласково потрепал его по чёрной атласной шее и, завидев в толпе Тараса, направился к нему.

— Здравствуй, Алимджан! И ты не утерпел, приехал? Це дило. Рад тебя видеть. Сколько ты ещё убил волков?

— В степи шумно стало, волки разбежались…

— Туда им, чертякам, и дорога. Это твой конь? Гарный конь! А как твои овцы?

— Овцы немножко жир нагуливают. На меня не жалуются. А мне с ними скучно… — Алимджан застенчиво улыбнулся. — Мне больше по душе машины, Тарас.

Разговаривая с Тарасом, он оглянулся, и внимание его привлекла затерявшаяся в толпе девушка с букетом искусственных цветов; она стояла, обратив, взор к черневшей вдали оголённой рощице, из-за которой должен был показаться поезд. Девушка была удивительно похожа на Тогжан: такие же чёрные косы, тот же рост, те же плечи. «Почему она тут? — ревниво подумал Алимджан. — Она же сказала, что не будет на станции…» Он рванулся было к девушке, но, не дойдя до неё, разочарованно остановился. Это была не Тогжан. Тарас проследил за Алимджаном взглядом и подавил горький вздох.

А народу на станции всё прибывало. Вездесущие мальчишки забрались на крыши ближних домов, галдели, словно галчата, подбрасывали в воздух потрёпанные шапки. Увидев секретаря райкома, выходящего из машины, они примолкли, но стоило тому шутливо погрозить им пальцем, как на крышах поднялся ещё больший галдёж.

В это время из-за рощи показался поезд. От станции был виден только один паровоз, и казалось, он не двигался, а лишь увеличивался в размерах. Но вот состав стал заворачивать, удлиняться, всё слышней было энергичное пыхтенье, постепенно поезд замедлял ход, и вот он уже остановился у станции.

Грянула музыка. Мухтаров, Соловьёв, представители районных организаций направились к теплушкам, из которых выпрыгивали будущие покорители степи. Вид у них был самый прозаичный, будничнодорожный, в руках — перехваченные ремнями, гро-хмоздкие, с раздутыми боками чемоданы, у многих за спинами рюкзаки, одежда помята, лица усталые, но взгляды горят любопытством, праздничным возбуждением. Новосёлы, видно, не ждали такой торжественной встречи — ребята улыбались смущённо и растроганно, у иных девушек выступили на глазах непрошеные слёзы.