Курбандурды Курбансахатов - Сияние Каракума (сборник)

— Воскресный день следует провести интересно и весело.

— Сначала сходи на работу, сыпок, а потом подумаем о развлечениях.

— Но ведь сегодня воскресенье, выходной день.

— Да-да, я и запамятовал, что городские в воскресенье не работают.

— В субботу тоже, — вставила Дженнет.

— Мы с Майсой, с твоей невесткой, всё уже обдумали, — заявил Бяшим. — Сегодня поедем в горы.

— А что там, в горах?

— Там? Свежий воздух, родники, скалы…

— Скалы — это интересно. Я не видел, но знаю, что интересно.

— Сегодня я покажу тебе необыкновенную скалу, — пообещала Дженнет. — Большая, как наш дом, даже больше. Отвесная, как стена. И по ней всё время вода стекает.

— Всё время, дитя моё?

— Да. Мама говорит — скала плачет. Правда, ты так говорила, мама?

— Правда, доченька.

Юсуп-ага подумал и сказал:

— Поезжайте в горы без меня, дети мои. Туда наверно на машине надо ехать, а у меня от этих машин голова кружится.

— Раз дедушка не хочет, я тоже не поеду.

Горы придётся отложить. Бяшим принялся спешно составлять новый план. Во-первых, сходить в кино. Посещение кинотеатра займёт два часа. А что делать потом? Поводить старика по городу? Тут Дженнет напомнила, что ещё до приезда дедушки она выговорила себе право показать ему город.

Вместе с внучкой спустился Юсуп-ага с третьего этажа. Оказавшись на тротуаре, облегчённо вздохнул: «Слава богу!»

— Почему ты говоришь «слава богу», дедушка? Мама говорит «слава богу», когда я выздоравливаю после болезни. А ты сейчас почему сказал?

— Как на землю спустился — будто груз с плеч сняли. Наверху птицам жить хорошо, а я человек…

Они дошли до скамейки под навесом и Дженнет остановила деда.

— Здесь мы сядем в троллейбус.

— А нельзя ли не садиться в эту твою штуку, дитя моё?

— Нам далеко. Пешком идти — целый час.

Старику хотелось сказать: «Я не устаю, даже если хожу целый день», но не знал — как внучка? Вдруг устанет, ребёнок ведь. И промолчал.

В троллейбусе Дженнет увидела свою подружку, подошла к ней и зашептала на ухо:

— Оглянись-ка незаметно. Видишь старика в тельпеке? Это мой родной дедушка. Натуральный кочевник. Первый раз в жизни сел в троллейбус. Вчера первый раз в жизни ехал на автобусе. Он ничего не ест, только пьёт чай. Когда поднимается на третий этаж, ему кажется, что на плечах у него целый пуд груза.

Подружка слушала, исподтишка поглядывала на Юсуп-ага и не знала, верить ли тому, что говорит Дженнет.

А Юсуп-ага не боялся уже встречных машин. Наоборот, опасался, как бы троллейбус — этакая махина! — не раздавил какую-нибудь из них. С интересом разглядывал он городские дома. Сегодня они казались ещё больше, ещё выше, ещё красивей, чем вчера. Домики колхозного посёлка рядом с ними просто игрушечные.

— Дедушка, нам выходить!

Голос Дженнет так неожиданно прозвучал над ухом, что старик вздрогнул. Покорно дал вывести себя из троллейбуса. По улице пошёл как-то медленно, неуверенно, даже споткнулся раза два.

— Почему ты спотыкаешься на ровном месте?

Ничто не ускользнёт от этого ребёнка.

— Голова что-то кружится.

— Я знаю, почему у тебя голова кружится.

— Почему?

— Ты голодный. Когда человек голоден, у него кружится голова и он спотыкается на ровном месте.

— Откуда тебе известно про это?

— Я видела такой фильм. Ты вчера вечером ничего не ел, только чай пил, сегодня опять только чай. Конечно, голова будет кружиться. Вон шашлык продают! Купим шашлыку, дедушка?

— Ты очень интересно рассказываешь, но про меня не угадала. Я не хочу есть, а голова у меня гудит от шума. Слишком много шума в городе. Все машины жужжат разом, людей полным полно, и все они говорят одновременно. К тому же всё мелькает перед глазами, все спешат, торопятся куда-то.

Лицо старика раскраснелось, покрылось испариной. Дженнет, преисполненная сострадания, предложила:

— Вызвать «скорую»?

— Кто это — «скорая»?

— Врачи. Они скоро оказывают помощь.

— Не нужно. Давай зайдём вон в тот садик.

Под деревьями было прохладно, воздух чище, и Юсуп-ага почувствовал себя лучше. Сели на скамейку, опоясавшую толстенный карагач. Средь листвы его весело чирикали воробьи (совсем как на старой шелковице Центрального пункта), женщина катила мимо них коляску с ребёнком.

Сидели примерно полчаса. Дженнет, неотступно наблюдавшая за дедом, сказала:

— Ты перестал потеть. Значит, и голова твоя перестала кружиться. Теперь ты не будешь спотыкаться. Пошли?