Виктор Савин - Чарусские лесорубы

— Теперь очередь за Моховым, нам тоже нужен клуб! — сказала Нина Андреевна.

— Начинайте, поможем! — поддержал ее Черемных.

После доклада директора на сцену поднялся Харитон Богданов. В руке у него был большой сверток из картона, похожий на самоварную трубу. Ни слова не говоря, он достал из кармана молоток, гвоздики, развернул свой свиток и начал прибивать его к высокой, в рост человека, трибуне. Потом отошел в сторонку и стал проверять — правильно ли прибил.

В центре широкого листа, расписанного яркими красками, на фоне Водораздельного хребта и леса был нарисован циферблат, но цифр на нем оказалось не двенадцать, как на часах, а только восемь; из середины круга к единице шла стрелка, вторая стрелка была по-за циферблатом и полукругом шла от единицы к восьмерке. В самом низу картонного листа стояли штабеля бревен: сначала маленькие, потом больше и больше, — последний штабель выглядел гигантом; на каждом бревенчатом бунте на планочке была цифра.

— Наискосок трошки подбил, — крикнул Синько, сидевший в зале, — треба пидняты правый бик!

— Ладно, сойдет! — сказал Богданов, пряча молоток в карман. И, отыскав глазами в президиуме Ермакова, махнул ему рукой:

— Айда, Сергей, валяй!

Когда Харитон возвращался на свое место, его спрашивали:

— Что это за часы такие повесил? Новомодные какие-то?

А кто-то сострил:

— Видишь, цифр у него не хватило!

На трибуну, откуда говорят ораторы, где приспособлена для них специальная лампочка, Сергей не пошел. В руках у него был блокнот. Однако пользоваться им он не стал, сунул в карман и подошел к листу картона.

— К открытию клуба наша бригада закончила сезонный план.

В зале забили в ладоши.

— А все-таки Епифан Мохов с Медниковой впереди! — заметил из-за стола директор. — Они обскакали твою бригаду.

Ермаков было растерялся, но тут же оправился.

— На много ли впереди-то, Яков Тимофеевич? Всего на несколько дней!

— Хоть на день, а обогнали!

И обернулся к Лизе, сидевшей рядом с ним. Девушка смутилась.

— Зачем вы так! — сказала Лиза Якову Тимофеевичу, заливаясь ярким румянцем. — Он нам все время помогал. Из-за нас и болел. Он не виноват, что немножко отстал. Потом у него электромеханик плохой. Разве сравнить его Сараева с нашим Лемтюгиным? У Лемтюгина простоев не бывает, а у Сараева все что-нибудь да не ладится.

— Я ведь не в упрек Ермакову сказал. Я только хотел парня подзадорить, а когда человека подзадоришь — у него больше страсти, огонька в работе, в соревновании.

Сергей, между тем, продолжал свое выступление. Недавно он в своей бригаде, работающей по цикличному методу, применил еще и почасовой график. Каждое звено комплексной бригады имеет твердое задание не только на смену, но и на каждый час.

— А что ты от этого имеешь? — спросил кто-то из глубины зала. — Раз работаешь по циклу, зачем же еще приплетать тут какой-то другой метод? При цикличной работе у тебя все рассчитано, учтено.

— А кашу маслом, товарищи, не испортишь! — ответил Ермаков. — Правильно, цикличный метод строится на строгом расчете, при учете всех возможностей. А разве срывов у нас не бывает? Бывает, сколько угодно. То людей вовремя в делянку не доставят. То в работе механизмов случится заминка. Да мало ли что может помешать выполнению задания?

— Ближе к делу!

— Сейчас о деле. По циклу мы работаем как будто неплохо: и план у нас перевыполняется, и хвалят нас повсюду. А все-таки у наших людей была какая-то неудовлетворенность, все считали, что можно работать еще лучше. Особенно неспокойным было богдановское звено. Харитон и надоумил меня работать по-новому. Он первый ввел у себя почасовой график.

— Ай да Богданов! — крикнул Березин и подмигнул замполиту Зырянову, сидевшему на сцене: дескать, смотри ты, мужик-то передовым человеком в леспромхозе становится.

— Потом, — продолжал Ермаков, — почин Богданова мы распространили на всю бригаду. Стал учить людей дорожить минутами и секундами. День долог, а час короток. Когда у людей в запасе много времени, они вначале не спешат, раскачиваются, а когда видят, что срок короток, время ограничено — тут уж некогда прохлаждаться. Вот видите этот циферблат? У нас на эстакаде такая доска показателей. Как час прошел — учетчик уже пишет, сколько сделано, сколько леса уложено в штабеля. Не выполнил часовую норму — на доске уже видно. Значит, в следующий час надо поднажать, перекрыть недовыработку. Такая работа дисциплинирует, приучает к порядку… Наша бригада выносит Харитону Клавдиевичу благодарность за проявленную инициативу.