Юрий Нагибин: Современник Щепкина

Лет десять назад мне довелось по делам литературным оказаться в Курске. Освободившись неожиданно быстро, я решил съездить в Крупецкое лесничество — проведать друзей и поохотиться на тамошних озерках. Но оказалось, что попасть в Крупец из областного города не так-то просто. Надо ехать поездом до Льгова или Суджи, а дальше пробираться на попутных машинах. От Льгова до Крупца куда ближе, нежели от Суджи, но дорога разбитая, с многочисленными объездами, потому и машины ходят редко; зато от Суджи дорога хорошая и движение куда более оживленной. Так я раздумывал над вечным вопросом путника: «Направо пойдешь — коня потеряешь, налево пойдешь — сам жив не будешь…», как вдруг неожиданно встретил знакомого корреспондента Окского, направлявшегося примерно в те же края.

Окского посылали, как говорят газетчики, «на позитивный материал». С неделю назад состоялось областное совещание по животноводству, и Окский должен был показать па примере нескольких колхозов, к каким благодетельным результатам привели решения, принятые на совещании. Ни редактору, посылавшему Окского, ни самому Окскому и в голову не приходило, что еще рано ждать каких бы то ни было результатов, что и наимудрейшие решения простым фактом своего принятия не могут создать ни одного лишнего литра молока, ни одного лишнего килограмма шерсти, — для этого нужно время и труд. Но Окского, матерого газетчика, все это нисколько не тревожило. Он должен привезти материал, и он его привезет. Для того ему предоставлен «газик», казенный бензин, пишущая машинка, суточные и квартирные. Впрочем, мне-то уж не стоило жаловаться: до границы Суджанского района я обеспечен удобным и даровым транспортом.

Первый привал мы сделали неподалеку от Суджи, в большом селе К., которое значилось в списке Окского. Председатель здешнего колхоза несколько лет после войны директорствовал на небольшом сахарном заводике; перевыполнял план, получал премиальные — словом, жил тихо и спокойно. И вдруг пожелал стать председателем соседнего с заводом большого отстающего колхоза. Месяца три назад колхозное собрание с недоверчивым любопытством избрало его на эту должность.

Мы застали председателя на дому, он только что отобедал. Рослая моложавая женщина с сильной проседью в волосах убирала со стола. Сам председатель был человек пожилой и невидный: узкой кости, малого росточку, но его обыденное, подсушенное солнцем, обдутое ветром лицо невольно привлекало внимание хорошим и непростым выражением доброты, проницательности и упорства. Разговор вопреки ожиданиям Окского не заладился сразу. Маленький человек оказался крепким орешком, который не удалось раскусить старому газетному щелкунчику.

Председатель с хмурым видом выслушал Окского, затянулся крепкой махоркой, выпустил дым из носа, рта, чуть не из ушей, — дым взлетел к потолку и повис там плотным, густым облаком, — и сказал:

— Пишите. По первому пункту: обеспечение теплой зимовки овец. Обеспечили. Мной собственнолично украдено в районном лесничестве и вывезено на колхозный баз до сорока стволов, что гарантирует нам строительство овчарни на все наличное поголовье.

— Как это украдено? — спросил Окский.

— Да так, как все крадут лес: ночью, с фонарем. На трехтонке вывозили.

— Так это же преступление!..

— Уголовное преступление. А что прикажете делать? Решение записано — выполнять надо. Хорошее решение, своевременное. У нас тут о прошлую зиму без малого сотня овец померзла. Это что — не преступление?.. Тяжелое наше положение, товарищ корреспондент, очень тяжелое, — грустно и серьезно сказал председатель. — С лесами на юге Курщины сами, поди, знаете, как обстоит, завоза тоже нету; того, что нам по плану отпускают, хорошо, коли на скворечни хватит, а стройку требуют. Да кабы и не требовали, обязаны мы строиться, иначе все колхозное поголовье на убыль пустим. Получается — кругом шестнадцать. Вот бы вам о чем писать.

— Это негативный материал, — пробормотал Окский и громко добавил: — Главное то, что вы обеспечили зимовку овец…

— Да. Но как обеспечили? — упорствовал председатель. — Незаконно! Сведем мы напрочь леса нашей Курщины, если будем так обеспечивать!..

И как ни пытался Окский направить разговор в нужное ему русло, председатель упрямо гнул свое. Видимо, он желал какого-то делового результата от этого разговора. Окский же ничего подобного и в мыслях не имел, ему важно было одно: выполнить редакторское задание. В конце концов, выведенный из себя, Окский резко сказал: