Вера Морозова - Дом на Монетной

Это было неправдой. Синегора знала понаслышке. Из Курска в Одессу его направил Заичневский, чтобы организовать доставку литературы морским путем.

Молодой человек говорил оживленно. Сообщал детали, факты. И эта нарочитая точность настораживала.

— Синегор советовал разыскать вас, если Заичневского не окажется в городе.

— Я никогда из Орла не выезжаю… Только при чем здесь Заичневский?!

Молодой человек непонимающе посмотрел на нее и продолжал разговор:

— Синегор очень предусмотрителен, нарисовал карту города, чтобы избежать лишних расспросов. Стрелкой обозначил путь от вокзала до Верхнегостиной улицы.

— Синегор хорошо знает Орел, — удовлетворенно заметила Мария, а сама подумала: «Опять неправда: Синегор работал в Курске и Орла не знал». Помолчала и, оживившись, спросила: — Почему Синегор слесарит в Одессе?!

— Так он же слесарь!

— С чего это! Он — ветеринарный врач… Я хорошо его знаю, дружила с сестрой. — Мария остановила удивленный взгляд на незнакомце. — Кто вы?

Молодой человек отпрянул. Посмотрел дико, машинально завязал шерстяной шарф.

— А вы?

— Мечтаю стать революционеркой! В свое время Заичневский, мой дальний родственник, запретив думать об этом, охладил мои увлечения. — Придвинулась к молодому человеку и, наклонившись, доверительно попросила: — Литературу привезите в гостиницу. Я рассорилась с родственниками и временно проживаю там. Прочту с удовольствием. Площадь Полесская, напротив института Благородных девиц…

— Литературу в гостиницу?!

— А что особенного? Прошу, испытайте меня…

— Да вы с ума сошли!

— Тогда держите литературу на вокзале. Ведь у вас большие связи. Не могли бы сыскать рекомендательное письмо к госпоже Кириковой, начальнице института Благородных девиц?

— Госпожу Кирикову не имею чести знать! А Синегор?

— Ветеринарный врач! Он всегда мне нравился… Странный вопрос!

— Не ждите меня в гостинице, барышня, не играйте в революцию. Опасно!

И заскользил по обледеневшей лестнице. Мария с улыбкой смотрела на концы шарфа, разлетавшиеся в стороны.

У развилки дороги виднелась черно-белая полосатая караульная будка. Мария остановила лихача. У шлагбаума прохаживался часовой с винтовкой. Рядом низкорослый юнкер. Дежурный по училищу юнкер с интересом рассматривал приближавшуюся даму.

— Попросите юнкера Романова! — Дама поравнялась с караульной будкой.

— Доложу офицеру! — вытянулся молоденький дежурный.

— Офицеру? — мягко остановила его дама. — Сегодня у Леонида день рождения, дома приготовили ему сюрприз. — И, увидев, что юнкер колеблется, попросила: — Я — сестра Леонида.

— Сегодня пятница, а свидания по воскресным дням! — Юнкер наклонил голову. — Порядок, сударыня!

— Представьте, к вам приедет сестра за тысячу верст и ее не пропустят из-за формальностей?!

— Но, сударыня…

— Monsieur! Je veus voir mon frere! [3] Я хочу видеть своего брата!

Мария развернула большую коробку, перевязанную красной лентой. Полыхнули глянцевитые маки. Стояла спокойная, гордая, в темно-голубом костюме, оттенявшем серый цвет глаз. Кокетливая шляпка на светлых волосах.

— Прошу, monsieur! Время дорого, mon ami! [4] Мой друг! Юнкер козырнул. Быстро пошел к красным казармам, видневшимся сквозь деревья. Мария не выпускала его из поля зрения. Смотрела, как поднялся по широким пологим ступеням, распахнул тяжелые двери. Показался Леонид, на ходу застегивавший шинель. Засмеялся, крепко пожал руку дежурному.

Леонид нетерпеливо вглядывался в поджидавшую его даму. «Верно, не узнал!» — решила Яснева, подняв шитую вуаль на поля шляпки. Юноша заулыбался. Высокий. Широкоплечий. Лицо с правильными чертами. Под выпуклым лбом выразительные глаза. Мягкая бородка и усики плохо уживались с молодостью.

— Наконец-то, mon frere! — бросилась Мария, прижала Леонида к груди и, не дав опомниться, поцеловала: — Поздравляю… Поздравляю…

Леонид краснел от смущения. Теребил пеструю ленту на коробке конфет. Умилялся дежурный. Девушка, увлекая Леонида в Лефортовский парк, приветливо подняла руку:

— Merci, mon ami! [5] Спасибо, мой друг!

В Лефортовском парке на дорожках, размытых вешними водами, проглядывала рыжая глина. Ноги утопали в вязкой грязи. Около уличного фонаря с разбитым стеклом прыгали черные грачи.