Виктор Курочкин: Железный дождь

– Er weint. Komm, nimm das nicht auf dein Gewissen [20].

Юрген сухо рассмеялся:

– Fur ein toten Bolschewiken vergibt mir der Fuhrer alle Sunden [21].

– Dann aber dalli. Mach schon [22].

Сократилин не слышал, как щелкнул спусковой крючок и как затвор уткнулся в патронник. Зато отчетливо слышал, как немец выругался.

– Wird s bald? [23]– спросил Шиман.

– Hab Sand in der MP [24].

– Woher der Sand? [25]

– Ich habe es fallengelassen… Gut, komm. Lassen wir ihn den Himmlerbrudern [26].

– Naturlich. Ich sagte ja [27].

Сократилин слышал, как они уходили. Но все еще боялся пошевелиться, открыть глаза. Он понимал, что его пощадили. Но почему? Над этим думать не было ни сил, ни желания. Со смертью он смирился и принимал, ее не только как неизбежность, но и как избавление от всех мук и страданий. И вот, когда он остался жить, ему вдруг стало страшно, у него затряслись ноги, и тело покрылось густым и липким, как клей, потом.

Город горел. Отсветы пожара полоскались в Волхове, и вода казалась кровавой. По золоченым куполам Софии тоже как будто стекала кровь, а на розоватых стенах собора плясали уродливые тени.

Конец первой книги.

1967.

Встать как положено!

Звание, фамилия?

Фельдфебель Герхард Шебёрт.

Войсковая часть?

Первый мотоциклетный батальон восьмой танковой дивизии генерала Бранденбурга. Через полчаса наши танки будут здесь… Мои часы у него.

Благодарю.

Не стоит. Да и зачем они теперь вам?

Меня расстреляют?

А почему бы и нет?

Прошу вас сохранить мне жизнь. Когда наши придут, я замолвлю за вас словечко.

А кто за них замолвит?

За всех не обещаю.

Русский жив, а притворяется мертвым.

У него ноги перебиты.

Надо пристрелить.

Зачем, Юрген? Мы же не эсэсовцы.

Эсэсовцы – парни что надо. Сколько их полегло?

Ну вот пусть эсэсовцы и добивают раненых. Они это дело любят.

Не разводи филантропию, Шиман. Если я его прикончу, ему же лучше будет.

Он плачет. Пойдем. Не бери на душу лишнего греха.

За одного убитого большевика мне спишет фюрер все грехи.

Тогда не тяни. Кончай скорее.

Ну что ты копаешься?

Песок набился в автомат.

Как же он туда попал?

Да я его уронил… Ладно, пошли. Оставим его ребятам Гиммлера.

Конечно. Я же тебе говорил.