Виктор Курочкин - Железный дождь

Сократилин опустился в щель. Когда над его головой от крыла бомбардировщика плавно выскользнули две блестящие сигарообразные бомбы, и, сверкая на солнце, с визгом понеслись по касательной, и, нырнув в Волхов, подняли вместе с высоченным столбом воды обломки досок, он сказал: «Хана переправе!»

Богдан сел на дно окопа и с тоской прошептал:

– Опять железный дождь. Когда же он кончится?

Сократилин давно привык равнодушно глядеть на смерть. Артобстрелы, танки – все это стало для него обычным и довольно-таки скучным делом. А вот к бомбежкам он так и не смог привыкнуть. Богдан отроду не был трусом. Разрыв снаряда, мины можно предугадать, с ползущим на тебя танком можно бороться, но, когда над головой воет бомба, человек становится совершенно беспомощен, ему остается только сложить руки и ждать…

Привалившись к стенке окопа, Богдан думал о женщине: «Хорошо бы прожить еще хотя бы до вечера, и тогда б обязательно я с ней встретился и поговорил бы. И не так, как у нас получилось. Просто обнял бы я ее, положил бы на ее мягкую руку голову и уснул. Как долго этот проклятый день тянется! Поскорей бы вечер. Вечером немцы не полезут. Они уважают ночь. И очень хорошо делают. Ночь дана человеку для отдыха. А если пойдут – зубами буду им глотку грызть. А ее не отдам!»

– Попали, попали. Ура! – закричал Могилкин.

Снаряд ударил бомбардировщику в крыло. От взрыва самолет подбросило, он перевернулся вверх пузом, летел так несколько секунд и вдруг, задрав вверх хвост, завертелся, сверлом врезался в землю и выпустил на город тучу копоти. Немцы навалились на несчастную батарею, сбросили на нее весь груз, смешали все с землей и пылью и прострочили пулеметами…

Минут пятнадцать рота младшего политрука Колбаско наслаждалась тишиной. А потом появились они, и не обычно, не так, как всегда. Обычно появлялись первыми мотоциклы. Они неслись на бешеной скорости, стреляя на ходу куда попало. Когда же по ним открывали огонь, мотоциклы поворачивали и с такой же бешеной скоростью неслись назад. И тогда выдвигались танки. На этот раз немцы, видимо, решили угостить новинкой. Вперед они пустили бронетранспортеры.

Сократилин понял их замысел. На скорости проскочить в город и там уже высыпать из своих железных гробов автоматчиков. Головной транспортер прибавил скорость и, не переставая лупить из крупнокалиберного пулемета, обогнул извилину дороги, вышел на прямую…

– Где же наши пушки? Чего же они ждут? – И Богдан выругался.

Выстрел сорокапятки прозвучал так, как будто хлопнул детский пугач. Однако транспортер остановился. Водитель выскочил из кабины, из кузова посыпались солдаты и, сбежав с дороги, ныряли в картофельную ботву. На правом фланге роты, там, где находился Колбаско, заработал «максим».

«Вот уж ни к чему, – подумал Сократилин и, выставив палец, на глаз определил дальность. – Метров шестьсот, а то и больше».

Второй транспортер сам остановился, выбросил из своего чрева солдат и, развернувшись, пошел назад. Третий попытался высадить десант в непосредственной близости от позиции роты, но был тоже остановлен пушкой. Снаряд попал ему в ходовую часть, транспортер развернуло, и он стал поперек дороги! Автоматчики не успели выброситься, как второй снаряд прошил бронетранспортеру борт.

Остальные бронетранспортеры еще раньше выбросили десанты и ушли.

Плоская, заросшая травой и картофелем низина зашевелилась. Их еще не было видно. Но каждый, даже Могилкин, понимал, что немцы расползаются, готовятся к решительной атаке.

«А что, если они так будут ползти все время и мы с ними встретимся нос к носу? – с ужасом мелькнуло у Сократилина. – Ну и позицию выбрал Колбаско».

Справа не переставая строчил пулемет.

– Ну зачем он, дурак, патроны жгет? – неизвестно кого спросил Сократилин и громко крикнул: – Огонь по моей команде! Наконец они поднялись, и поле потемнело.

– Боже мой, сколько их! – ахнул Богдан.

Немцы побежали, стреляя из автоматов разрывными пулями. Пули скулили над головой, рвались в картофельной ботве, и казалось, тут, рядом, тоже строчит автомат.

– Огонь! – скомандовал Сократилин, уперся плечом в карабин, тщательно прицелился в темного согнувшегося немца и выстрелил. Солдат продолжал бежать. Сократилин выстрелил еще раз. Автоматчик покачнулся, попятился и упал. Теперь Сократилин целился в длинного немца. Он бежал впереди всех и, как палкой, размахивал автоматом. Богдан выстрелил, и тот выронил автомат и стал медленно, словно ему ударило по ногам, садиться… Сократилин пускал пулю за пулей. Он так увлекся, что забыл, что у него есть взвод, что он командир и должен в первую очередь руководить боем. Он вспомнил об этом, когда потянулся за третьей обоймой.