Даниил Краминов - Сумерки в полдень

— Молодец старик, — одобрительно произнес стоявший за спиной Антона Чэдуик. — Ему же шестьдесят девять лет, и до нынешнего дня он ни разу не летал в самолете.

— Вы и это знаете? — повернулся к американцу Антон, откровенно восхищаясь его осведомленностью.

— А почему бы мне не знать этого? — усмехнулся Чэдуик, поднимаясь на носки, чтобы рассмотреть через головы других, что делается у самолета. — Наши английские друзья не делали из этого секрета, они даже хвастались этим.

— Чем? Тем, что Чемберлену шестьдесят девять лет? Или тем, что он впервые оказался в самолете?

Чэдуик внимательно посмотрел на Антона.

— Тем, что шестидесятидевятилетний человек сел впервые в самолет, чтобы лететь сюда во имя спасения мира, — с насмешливой торжественностью провозгласил он, удачно подражая Уоррингтону — одному из английских журналистов, прилетевших вчера из Лондона в Берлин.

Между корреспондентами «берлинцами» и «лондонцами» шел спор о том, полезна или вредна предстоящая встреча Чемберлена с Гитлером. «Берлинцы» говорили, что вредна, «лондонцы» уверяли, что полезна. Особенно горячился дипломатический корреспондент «Таймс» Уоррингтон. Высокий, худой, с бледным, аскетическим лицом, он хватал скептика цепкими пальцами за лацкан пиджака и, брызжа слюной, кричал, что для спасения мира можно и должно договариваться не только с Гитлером, но и с самим дьяволом. Он совал под нос маловера привезенный из Лондона журнал и кричал: «Видели вы это?» Там во всю страницу был изображен в ангельском подобии Чемберлен. В черном распахнутом сюртуке, в светлых брюках и модных штиблетах, он летел, распластав огромные крылья: под ним расстилались лесистые холмы, над ним клубились черные грозовые тучи; в левой руке «спаситель мира», как значилось под рисунком, держал толстый портфель, в правой — оливковую ветвь.

Человек, вышедший из самолета, сильно напоминал «ангела-спасителя», изображенного в журнале: тот же черный сюртук, тот же полосатенький галстук вокруг морщинистой шеи, те же густые брови, почти сросшиеся над крупным прямым носом, те же коротко подстриженные, с проседью усы. Не было у него только крыльев и оливковой ветви, да и портфеля тоже.

— Ну, тут мы много не увидим и не услышим, — сказал Чэдуик Антону и, выставив сильное плечо, стал пробиваться сквозь толпу ближе к самолету, говоря строго и повелительно: — Пропустите! Пропустите!

Антон протиснулся вслед за ним к небольшой толпе, стоявшей у самой лесенки самолета. Справа от Чемберлена Антон увидел невысокого, худощавого и большеносого человека со свернутым зонтиком.

— Гораций Вильсон, — подсказал Антону Эрик Фокс. Он, как и Чэдуик, оказался, к удовольствию Антона и Тихона Зубова, в их купе, и они провели вечер и ночь вместе, не опасаясь ни пытливых глаз итальянца, ни настороженных ушей Бауэра. — Серое преосвященство нашего премьер-министра.

— Кто? Кто? — переспросил Антон, не поняв намека.

— Серое преосвященство, — повторил Фокс. — Человек за кулисами… Подсказывает премьеру, что делать, как поступать… Его второе «я».

— Он знаток европейских дел?

Фокс рассмеялся.

— Как раз наоборот. Он никогда не занимался ими и ничего не смыслит в них. Впрочем, как и сам премьер-министр.

— А кто слева от премьера? — спросил Антон, указав глазами на сравнительно молодого, крепкого телосложения, широколицего человека в очках, стоявшего на полшага позади Чемберлена. Он держал в правой руке тот самый большой портфель, который нес «ангел-спаситель», изображенный на журнальной картинке, а в левой — вместо оливковой ветви… зонтик премьер-министра. — Слуга?

— Нет, не слуга, — ответил Фокс. — Новая звезда нашей дипломатии. Некто Стрэнг.

На них зашикали: они мешали слушать обмен приветствиями.

Чопорный и надутый Риббентроп, явно польщенный тем, что ему поручили встретить высокого английского гостя, заученно сказал, что рад приветствовать на земле рейха «герра Чемберлена», которого знает давно и уважает за мудрость, смелость и дальновидность, достойную его великого отца. Чемберлен, говоривший тонким, почти визгливым голосом, растроганно ответил, что он тоже рад возобновить знакомство с мистером Риббентропом, с которым имел честь неоднократно встречаться в Лондоне и несколько раз обедать у лордов Асторов в их поместье Кливдене. При имени Асторов Риббентроп улыбнулся и сказал, что вспоминает о встречах в Кливдене с удовольствием и надеется, что лорд и леди Астор пребывают в добром здравии.