Даниил Краминов - Сумерки в полдень

— И чем же ты занимаешься?

— Билетами на пароходы, которые идут из Антверпена.

— Не очень-то большое дело тебе дали.

— Наоборот, очень большое, — возразил Жан-Иван. — Как говорит «дядя», нам поручили оберегать Родину издали. У нас тут великолепная вышка, с которой можно многое видеть, и мы стараемся смотреть, как говорят, в оба.

Вдруг совершенно неожиданно не только для Антона, но и для Жана-Ивана у их столика появилась ярко одетая девушка. Ее светлые, с легким медным оттенком волосы, стянутые на затылке в тяжелый узел, открывали высокий чистый лоб. Под светлыми бровями синели веселые и смелые глаза. Тонкое, привлекательное лицо было особенной белизны, и эта белизна подчеркивалась алыми, чуть подкрашенными губами.

Жан-Иван вскочил, заставив подняться и Антона, и сказал что-то по-французски, показав на друга. Девушка протянула Антону руку и, улыбаясь, проговорила ученически правильно по-английски, что рада познакомиться с «деловым другом» мосье Венсана. Скороговоркой она назвала себя: Ада Гейс. И Антон, заглядывая в глубокие синие глаза, сказал, что ему тоже приятно познакомиться с мисс Гейс, но своего имени не назвал.

— Мы встречались с мистером Смитом в Лондоне, — заговорил, переходя на английский язык, Жан-Иван, вероятно, чтобы предупредить вопросы Ады Гейс, которые могли оказаться трудными для Антона.

Она наклонила голову и снова улыбнулась.

— Мистер Смит надолго в Брюссель?

— Нет, сегодня уезжаю.

Жан-Иван взял свободный стул и, подвинув его к столу, пригласил девушку сесть. Она отказалась, заявив, что очень спешит — в машине ее ждет отец, — снова протянула Антону руку, выразив надежду, что в свой следующий приезд он задержится в Брюсселе подольше и позволит ей попрактиковаться с ним в английском языке. Антон охотно обещал. Одарив его улыбкой еще раз, она повернулась к Жану-Ивану, сказала что-то по-французски и, ловко лавируя между столиками, пробралась к краю мостовой, где стояла большая дорогая машина. Заметив, что Жан-Иван проследил за стройной девичьей фигурой с восхищением, Антон тронул друга за руку.

— Знакомая?

— Если бы только знакомая… — проговорил Жан-Иван, сразу помрачнев.

— Неужели влюбился?

— Кажется, да. И довольно сильно. Во всяком случае, до сих пор ничего подобного я не чувствовал.

Жан-Иван признался в этом, виновато опустив глаза.

— Но ты как будто не рад этому?

— А чему радоваться?

— Она тебя не любит?

— Не в этом дело, — досадливо произнес Жан-Иван. — По-моему, любит.

— Так что же угнетает тебя?

— А ты не понимаешь?

— То, что она бельгийка?

— И это, и многое другое.

Жан-Иван помолчал немного, рисуя черенком вилки узоры на крахмальной скатерти.

— Она чужая нам, — проговорил он, бросив вилку на стол, — чужая в полном смысле слова. Выросла в богатстве, воспитана в сознании своей избранности, в презрении к труду и людям труда.

— И все же ты…

— И все же я в нее влюбился, — перебил Жан-Иван, не дав ему договорить.

— Плохо твое дело, Иван.

— Я и сам знаю, что плохо.

Жан-Иван снова замолчал, разлил по бокалам остатки вина и, подвинув Антону его бокал, сказал со вздохом:

— А вот «дядя» доволен.

— Чем же?

— Да всем. Он, видишь ли, не прочь породниться с этим Гейсом, — с иронической усмешкой проговорил Жан-Иван. — Гейс тут — важная персона, у него большие связи не только в Бельгии, но и в Германии.

— А что твоему «дяде» Германия?

— Германия для него… — Жан-Иван понизил голос, — Германия для него сейчас самое главное. Да и для меня тоже…

Антон мало что понял из ответа Жана-Ивана, но от расспросов воздержался: в секреты товарищей не лезь, говорили ему перед отъездом из Москвы, у тебя и со своими секретами будет достаточно хлопот.

После обеда друзья пересекли площадь и узкой улочкой добрались до главной площади Брюсселя с красивой старой ратушей. Когда часы на башне пробили три раза, Жан-Иван забеспокоился.

— Ну, мне пора в контору, — сказал он. — В последнюю неделю так много немцев, желающих уехать из Бельгии в Англию, что нам приходится работать даже вечерами.

— Немцы едут в Англию? — удивился Антон: кому могло прийти в голову спешить в страну, с которой, возможно, придется воевать.

— Да, едут вот.

— Несмотря на обстановку?

— Да, несмотря на обстановку, — повторил Жан-Иван и тут же уточнил: — «Дядя» думает, что они едут скорее именно из-за этой обстановки. Мы подозреваем, что немецкая разведка забрасывает в Англию свою агентуру под видом эмигрантов. Многие из них годами жили тут, в Бельгии, а теперь вдруг бросились в Англию… «Тайная война», говорит «дядя», усиливается перед началом явной войны, а в последнее время «тайная война» заметно усилилась…