Даниил Краминов - Сумерки в полдень

Антон поблагодарил чиновника, вышел из консульства и торопливо обогнул маленькую площадь. Нижняя половина зеркальных окон была задернута шторами, и с улицы виднелись лишь большие карты и фотографии красивых пароходов. Белая мраморная вывеска у входа извещала на французском, английском, немецком и фламандском языках, что фирма обеспечивает всем желающим проезд в предельно короткие сроки на поездах и самолетах во все страны Европы, а на пароходах — во все части света.

В сумрачном коридоре Антон быстро нашел дверь с такой же многообещающей вывеской и вошел в просторное помещение, разделенное барьером на две неравные части: в первой, меньшей, стояли и сидели посетители, во второй трудились клерки фирмы. По ту сторону барьера вдоль него двигался расторопный молодой человек, который, склоняя изящно причесанную голову, спрашивал посетителей, чем он может служить, и Антон изложил свое желание сегодня же уехать в Англию. Молодой человек подобрал тонкие губы и отрицательно покачал головой.

— Но мне нужно уехать в Лондон, — повторил Антон. — Нужно, понимаете?

— Понимаю, но сделать ничего не могу, — проговорил молодой человек. — Билеты на этот пароход, как и на следующий, разобраны давно, и в нынешней обстановке мы не ожидаем, что кто-нибудь откажется от билета. Те, кто хочет уехать с континента, спешат сделать это как можно скорее.

— Мне тоже нужно как можно скорее, — еще более настойчиво произнес Антон. — Билет был заказан из Берлина, но мне пришлось задержаться там, и заказ отменили, а теперь я должен уехать.

Молодой человек покачал головой еще более решительно и повернулся к следующему посетителю: чем могу служить? В это время матово-стеклянная дверь кабинета в дальнем углу распахнулась, и на пороге появился хорошо одетый толстячок с краснощеким, девичьи-круглым лицом, на котором выделялись песчано-золотые усики и такие же брови. Склонив чуть набок голову в легкой светлой шляпе, толстячок шел мимо столов и столиков к проходу, и клерки провожали его почтительными взглядами. Он, однако, смотрел не на них, а на тех, кто был по другую сторону барьера. Его внимательные синие глаза остановились на Антоне, не то удивленно, не то испуганно расширились и вдруг засветились радостью, и Антон тут же узнал Жана-Ивана Капустина. Тот окликнул говорившего с посетителем молодого человека и, показав на Антона, спросил о чем-то по-французски. Молодой человек ответил и услужливо склонил голову, показывая готовность сделать все, что ему прикажут.

— Ваш паспорт, — сказал Жан-Иван Антону по-английски с заметным французским акцентом. Взяв паспорт, он внимательно перелистал страницу за страницей, точно хотел убедиться, что перед ним действительно Карзанов, зачем-то показал молодому человеку английскую визу, сказав что-то опять по-французски, потом с тем же заметным акцентом обратился к Антону по-английски: — Не будете ли вы так любезны пройти в мой кабинет?

Антон, веря и не веря тому, что это Жан-Иван — уж очень необычным оказалось место, где они встретились, — пошел за толстячком, зашагавшим с той же гордой медлительностью к матово-стеклянной двери в углу. Открыв дверь, он пропустил Антона вперед, неторопливо закрыл ее и лишь после этого стиснул его плечи своими крепкими веснушчатыми пальцами.

— Антон! — прошептал он едва слышно. — Антон! Как я рад, что ты набрел на меня. Как я рад!

— Я знал, что ты где-то за границей и занимаешься чем-то необычным, — тем же возбужденным шепотом произнес Антон, — но встретить тебя тут не ожидал. Даже не поверил, что это ты… Думал: просто очень похож, двойник…

Жан-Иван беззвучно рассмеялся.

— Я и сам иногда не верю, что это я… — Он еще раз стиснул плечи Антона. — Как ты оказался здесь?

— Еду в Лондон, работать. А ты что тут делаешь?

— Ты спешишь? — спросил Жан-Иван, не ответив на вопрос Антона.

— Да, спешу. Я изрядно задержался в Германии, и мне хочется попасть в Англию поскорее.

— Ну что ж, билет я тебе устрою, и на сегодня же, — пообещал Жан-Иван. — У фирмы всегда есть два-три места в запасе: лучше понести некоторый убыток, нежели вызвать неудовольствие важных персон, которые, как нарочно, обращаются к фирме в самый последний момент. Но мне дьявольски хочется поговорить с тобой, Антон. Ведь я здесь один. Совсем один, если не считать «дяди».

— Дяди? Какого дяди? Насколько я помню, у тебя не было дяди.

— Не было, а появился, — признался Жан-Иван. — И очень хороший «дядя». У самого Дзержинского, как он говорит, прошел начальные классы своей школы.