Алексей Сурков - Южный Урал, № 2—3

И л ь я ( набирает номер. ) Иван Петрович? Докладываю… Выверил. В рабочих расчетах никаких отклонений не было. Всю ночь просидел. Да… Значит, опять неувязка. Что? Вместе? Тогда до завтра. До свидания. ( Опускает трубку. )

О л ь г а С а м с о н о в н а. Неужто снова машиной своей занимаешься?

В а с и л и й. Гениальное изобретение.

И л ь я ( резко повертываясь к Василию ). Сколько лет существует перфоратор? Десятки! А ты его то так, то этак переделываешь… То колонку к нему, то каретку… Да большая ли польза? ( Уходит в свою комнату. )

М а к с и м Ф е д о с е е в и ч. Если б он один!.. А то… Никонов-то ведь — не только главный наш инженер, он еще, если ты хочешь знать, и кандидат наук, ученый.

В а с и л и й. Дружила галка с пескарем…

Максим Федосеевич входит в комнату Ильи.

И л ь я. Понимаешь, отец, бурю вчера на втором участке. Порода ужасная. Не камень — броня. И вдруг чувствую: штанга под рукой дрожит как-то необычно. В чем дело? Оказывается, коронки сразу на трех бурах сели. Сменил буры. Приходит Никонов. Рассказываю. «Гадкий, говорит, признак. А ну, бури еще». Бурю час, другой, кончается смена — чуем: горелой резиной пахнет. Разобрали, посмотрели — обмотка на всех четырех моторах загорелась. Ночью расчеты проверил. Моторы горят потому, что слишком высокая скорость вращения. А коронки садятся потому, что сплав, из которого сделаны, мягковат. Здесь и неувязка…

Н а с т е н ь к а ( вдохновенно ). А если так: тверже сплав и меньше скорость, а?

И л ь я ( с улыбкой ). Только и всего.

О л ь г а С а м с о н о в н а. Скоро сказка сказывается… ( Вздыхает. )

М а к с и м Ф е д о с е е в и ч. Действуй, сын, действуй… К Ивану Петровичу прислушивайся. ( Пауза. ) Про то и я давно мыслю, как нашему брату горняку труд облегчить да больше руды на-гора выдавать. С вашей машиной на руднике большие надежды связывают.

И л ь я. Пытаемся оправдать.

М а к с и м Ф е д о с е е в и ч. А что это тебя вчера вечером Ефимушкин искал? Свиделись вы с ним?

И л ь я. Виделись… Я у него рекомендацию попросил. Ну, вот, он вчера…

М а к с и м Ф е д о с е е в и ч. Обещает?

И л ь я. Да. Иван Петрович и Ястребов уже дали. Теперь только Ефимушкин…

М а к с и м Ф е д о с е е в и ч. Добро, добро. Хватит в кандидатах ходить. Слышь, Оля, еще один орел в нашей семье. ( Шутливо толкает Илью в бок. ) Ты, да я, да мы с тобой.

О л ь г а С а м с о н о в н а. Будь бы Мишенька жив — трое было бы… ( Пауза. ) Вступай, сынок. ( Выходит. )

И л ь я ( сурово ). Слушаюсь, мама.

В а с и л и й ( читает ). «И в душе Василия Буторина созрела высокая мечта»… Ишь ты!

Н а с т е н ь к а. А такое вот фото я у Малаши видела.

В а с и л и й. Неужели?

Н а с т е н ь к а. Честное комсомольское. ( Спохватившись. ) Ой, опять я честное комсомольское по пустякам дала…

В а с и л и й. Какие же тут пустяки?.. Тут… тут… Прямо, значит, у Малаши и видела?

Н а с т е н ь к а. Ага. У нее тоже альбомчик есть, только не такой, как у тебя, не из газет, а такой, знаешь, с фотографиями… ( Выбегает, Василий — за нею ).

И л ь я. И вот хочется в честь этого… Понимаешь, отец? ( Восторженно. ) Член партии! А членом этой партии был Ленин. И Сталин — тоже член партии. Это же… надо быть достойным товарищем, а?!

М а к с и м Ф е д о с е е в и ч. Хотя бы приблизительно.

И л ь я. А мечта у меня… даже говорить как-то неудобно!

М а к с и м Ф е д о с е е в и ч. А ты… будто как про себя.

И л ь я. Не сочти, отец, что хвалюсь я, но, знаешь, хочется сделать такое, чтобы вот… Сталин заметил!

М а к с и м Ф е д о с е е в и ч. Чего ж тут неудобного? Сейчас оно… почитай, у каждого такая же думка.

Входят Настенька и Василий.

В а с и л и й. Ну, а других ты там… значит, ну… других в ее альбоме ты не видела?

Н а с т е н ь к а. Каких же это других?

В а с и л и й. Ну, что значит — каких? Вообще…

Н а с т е н ь к а. Почему же, есть у нее там и папа, и мама, и тетушки всякие.

В а с и л и й. А… а дядюшки там, случаем, нет?

Н а с т е н ь к а. Вот не присматривалась. Кажется, лишь ваша милость.

В а с и л и й. Сомневаюсь. Холодновата она что-то.

Н а с т е н ь к а. Значит, есть причина.

В а с и л и й. Убей — не вижу.

Входит Ольга Самсоновна.

О л ь г а С а м с о н о в н а. Максим! Где ты тут? ( Максим Федосеевич выходит из комнаты Ильи. ) Вы там про то да про другое, а я про свое. Дом ремонтировать надо, Максим. Как построили, так десять лет без ремонту. Который раз уж про то трублю…

М а к с и м Ф е д о с е е в и ч. Прикидываю, Оля, прикидываю.