Гавриил Троепольский - Собрание сочинений в трех томах. Том 1.

Сюжеты и герои «Записок агронома» послужили Троепольскому основой для киносценария «Земля и люди» (см. т. 3).

Впервые — «Новый мир», 1953, № 3.

Впервые — «Новый мир», 1953, № 8.

Впервые — «Новый мир», 1953, № 8.

Впервые — «Новый мир», 1954, № 1.

Впервые — «Новый мир», 1954, № 9.

«Это не охотничий рассказ. Его можно назвать поэтической прозой о жизни и повседневных подвигах простого человека, трудолюбца, тонкого знатока природы, необыкновенно находчивого и ловкого в самых сложных положениях» [68] «Октябрь», 1956, № 10, с. 172. , — писал В. Панков («Октябрь», 1956, № 10). Он же находит в образе главного героя рассказа Сени Трошина «народный тип большого, внутренне красивого и цельного человека» [69] «Октябрь», 1956, № 10, с. 172. .

Особенность творческой манеры Г. Троепольского критика видела в том, что через «непримечательные на первый взгляд эпизоды и таких, казалось бы, знакомых людей» в его произведениях «открывается частица большого, многообразного и сложного мира» (В. Кардин. «С хозяйской прямотой», «Советская Россия», 1956, 14 августа). Так было и в рассказе «У Крутого Яра», где, по мнению В. Кардина, тонко передана «хозяйская подоплека увлечения Сени Трошина». «Охотничий триумф Сени, — писал критик, — воспринимается не только как торжество смелости и оправданного риска, но и как победа нового отношения человека к жизни, к своему общественному долгу».

Переведен на венгерский, польский, румынский, сербскохорватский языки.

Впервые — «Комсомольская правда», 1959, 15 октября.

Впервые — «Литературная газета», 1954, 13 февраля.

Впервые — «Новый мир», 1954, № 4.

Переведен на китайский и венгерский языки.

Впервые — «Новый мир», 1958, № 12.

«Как раз ко времени действия повести относится историческое постановление сентябрьского Пленума ЦК КПСС 1953 года, ознаменовавшее целую эпоху в социалистическом земледелии. Все содержание повести как бы подтверждает своевременность, назревшую необходимость решений партии» [70] «Москва», 1960, № 1, с. 219. , — писал Н. Замошкин («Отчасти сатирическая», «Москва», 1960, № 1). «Разностилье» повести критик признавал «неизбежным» при переключении с сатиры на «обычную повествовательную манеру» и нелегким для самого автора. Как достоинство Н. Замошкин отмечал, что «временами темпераментное, пристрастное в хорошем смысле слова произведение Г. Троепольского переходит и в лирическое повествование, полное чувства горечи и грусти» [71] «Москва», 1960, № 1, с. 219. . Беспощадно высмеивая Карлюка, писатель в то же время «немного и скорбит о гибели в этом существе человеческих задатков» [72] Там же. . (Заметим, что отмеченное критикой «непоследовательное» отношение автора к таким персонажам, как Самоваров и Болтушок, имеет в своей основе сходное горькое чувство.) К недостаткам повести Н. Замошкин относил «затянутость» действия в последних главах, тенденцию высмеивать само звание кандидата наук, а также то, что некоторые фигуры (Масловский, например) «очерчены лишь с одной производственно-профессиональной стороны» [73] Там же. .

Иную точку зрения высказывал В. Назаренко в статье «О хорошем вкусе» («Звезда», 1959, № 3). Признавая допустимым сращение сатирических и несатирических элементов в художественном произведении, он видел недостаток повести в «определенных слабостях самих сатирических картин, которые потому не срастаются с остальным, что и сами по себе недостаточно жизненны» [74] «Звезда», 1959, № 3, с. 197. . По мысли критика, само действие повести — борьба «положительных героев с самоочевидными прохвостами, захватившими какие-то места, какую-то власть в науке» [75] Там же , с. 198. ,— «не может быть названо сатирическим» [76] Там же. . К тому же «учеба у Гоголя» [77] Там же , с. 197. закончилась тем, что «заимствованный стиль начинает исподволь внушать читателю превратное мнение о неистребимости Карлюков, о тщетности борьбы с ними» [78] Там же , с. 199. . Это весьма узкое представление о специфике сатиры и ее предмете, а также опасения рапповского толка насчет идеологической активности «заимствованного стиля» были в дальнейшем отвергнуты исследователями советской сатиры. Отмечалось, что поиски Троепольского «совпали с магистральным направлением советской сатиры, напряженно ищущей с середины 20-х годов путей синтетического изображения нашей действительности» [79] Л. Ершов . Советская сатирическая проза. М. — Л., 1966, с. 223. (Л. Ершов. «Советская сатирическая проза». М. — Л., «Худож. литература», 1966).