— Вот так я знаю всех в нашей Слободке! — сказала Лера.
Ему ли не знать родных арбатских переулков, где прошло его пионерское детство, где он играл со сверстниками в Чапаева и в молодогвардейцев, а по вечерам, сидя на заборе, спорил до хрипоты: кем лучше быть — футболистом или архитектором? Позже, подрастая, он встречался с однокашниками на улице, в залах Ленинской библиотеки, в бассейне для плавания, и знал о каждом все, и ревниво следил за тем, кто из них больше успел.
По переулку промчался пустой грузовик, цепь билась о его борт. На востоке небо над домами порозовело.
- Я вам, Кирилл, так и не дала сегодня поспать.
— «Летом спать не полагается, сон — тягчайший из грехов», — начал было он, но девушка перебила:
— Я все-таки поеду к Юльке. Может, парадное не запирали.
Он повернул девушку к себе лицом: тени лежали под ее глазами, у губ прорезались две нитяные морщинки.
— Лерочка, нечаянно или нарочно, но так получилось, что мы вышли к моему дому. Идемте ко мне! Вы ж не боитесь меня?
Лера покачала головой. Нет, она его не боится, с какой стати ей кого-либо бояться, но идти под утро в чужой дом?.. Что подумает о ней мать Кирилла?.. Если они не поедут к Юльке, то можно посидеть где-нибудь в сквере на лавочке.
— Ведь э-это, — она зевнула, — так интере-ес-но. — Она зевнула еще раз и похлопала себя ладошкой по губам. — Да что это я раззевалась сегодня? — И зевнула еще раз.
— Может быть, вам и не хочется спать, а мне перед работой непременно надо часок-другой соснуть. — Кирилл шлепнул себя ладонью по лбу, словно вспомнив что-то. — Есть еще вариант! Мне оставил ключ от своей квартиры один приятель! Вот! — Он покрутил на пальце английский ключ.
— А где он живет?
Ее вопрос, по сути дела, означал согласие.
— Совсем рядом, за углом.
Кирилл пошел вперед, показывая дорогу. Вот девушка оступилась, запрыгала на одной ноге, пробуя рукой, цел ли каблук.
— Слава богу, цел. Возьмите меня под руку, пожалуйста!
Только сейчас он сообразил, как Лера устала, прошагав сегодня столько километров по камням в своих модных босоножках. Не слушая ее протестов, он подхватил девушку на руки и понес по переулку, чувствуя руками тепло ее тела.
— Сумасшедший! — сказала Лера, когда он опустил ее перед семиэтажным кирпичным домом. — А если б кто увидел?
Кирилл хотел ответить ей, что увидевший лишь позавидовал бы ему, но не мог вымолвить ни слова: он задыхался. Лишь поднимаясь по лестнице на пятый этаж, он немножко отдышался.
Отперев дверь квартиры, Кирилл провел гостью по коридору — они оба тихо ступали на цыпочках.
— Не заденьте велосипед! — предупредил он шепотом.
В темноте он уверенно открыл еще одну дверь. В комнате, куда они вошли, было так светло, что можно было не зажигать света.
— Чистое белье в нижнем ящике шкафа. Во сколько вас будить?
— В половине восьмого... А разве вы?..
— Я пошел домой, — сказал он твердо. — Верните мой пиджак, и спокойной ночи! Вернее, доброго утра!..
За дверью он постоял минуту. Все было тихо. Он вырвал листок из записной книжки и, написав несколько слов, воткнул в замочную скважину.
На улице Кирилл постоял еще немного, раздумывая обо всем. Похоже, он свалял дурака, оставив ее одну. Но если бы он остался, это походило бы на западню... Нет, это не по нем!
А деваться все же некуда. Ближе всех жил Лешка, но кто знает, как он отнесся к похищению Леры с вечеринки?.. Был еще Гриша, но до него не близко... Нет, идти некуда и незачем!
Ноги сами вынесли Кирилла на Арбатскую площадь. Женщина в комбинезоне накладывала трафарет с вырезанным в нем отверстием на мостовую, другая проводила кистью, и, оставив на асфальте белый ромб, они передвигались дальше. Электромонтеры, стоя на подъемной площадке грузовика, чинили троллейбусные провода.
Пожалуй, лучше всего посидеть на лавочке в сквере.
С Москвы-реки донесся низкий, надтреснутый гудок парохода. Удивительно, как далеко разносятся звуки на рассвете! И спать совсем не хочется!..
Но не успел Кирилл додумать эту мысль до конца, как задремал и вдруг клюнул, едва не упав со скамейки.
— К черту! — сказал он вслух. — Надо прилечь.
Хорошо бы растянуться на скамейке, но может пройти милицейский патруль, объясняй тогда, что ты не пьян. Кирилл оглянулся. За скамейкой рос невысокий, но очень густой кустарник, выстриженный аккуратным прямоугольником. Если прикорнуть за кустами, с дорожки его не увидят.
Земля была теплой, в носу запершило от пыли. Казалось, он только закрыл глаза, как чей-то мокрый язык лизнул его в нос. Кирилл присел: черный бродячий пес стоял над ним. Отогнав собаку, он накрылся пиджаком с головой и заснул, как провалился.
Читать дальше