Константин Лапин: Непростая история

Большую часть дня Егор Никитич проводил за громадным, «министерским», как он с гордостью подчеркивал, столом, вырезанным эллипсом с той стороны, где он сидел. Егор Никитич считал, что материалы, которые требуются для работы, должны окружать сидящего, это будто бы концентрирует внимание и обеспечивает наивысшую производительность труда.

В отношении своей собственной персоны Егор Никитич был олицетворением скромности и непритязательности. Зиму и лето он ходил в сером костюме и сорочках того цвета, который называют «смерть прачкам» («На службе никто не должен выделяться ярким костюмом или внешностью — пусть человека выделяет его работа!» — утверждал Егор Никитич). В нижнем ящике его стола хранились сатиновые нарукавники, которые заведующий надевал в начале рабочего дня, деревянные плечики для прорезиненного негнущегося плаща, мыло, полотенце, даже щеточка для рук (Егор Никитич был большой аккуратист). Позади его стула всегда кипел электрический чайник, а на столе в стакане дымился напиток, напоминавший по цвету деготь. («Чай — лучшее тонизирующее!» — утверждал Егор Никитич, хотя, глядя на его лицо нездорового коричневого оттенка, можно было сделать совсем другой вывод.)

Было у Егора Никитича любимое присловье, которого он частенько начинал разговор:

— Должен вас огорчить, Мария Михайловна, но эту карточку вам придется переписать. Шифр книги проставлен, увы, не в той графе...

Или:

— Как мне ни грустно, но я должен огорчить вас, Валерия Павловна: почему не обработаны вчерашние поступления? Вы говорите, что их пока никто не требовал. Ну, а если бы потребовал?! Кое-кому архивный учет может показаться скучным делом, пустой формалистикой, хотя Зинаида Савельевна так не считала. — Он никогда не забывал поставить новенькой в пример сотрудницу, которую она временно замещала, так что скоро Лера не могла спокойно слышать это имя. — Позвольте рассказать — вы присаживайтесь, присаживайтесь, Валерия Павловна! — к чему привела такая «мелочь», как отсутствие грифа «секретно», на одной будто бы ничтожной бумаженции. Случилось это в бытность мою в Монголии...

В первые дни Лера делала эту ошибку: присаживалась на стул, когда начальство пускалось в нескончаемые воспоминания о своей работе в советском торгпредстве в Монголии, бывшей, судя по всему, вершиной его служебной карьеры. Позже она всячески старалась отвести разговор от опасных воспоминаний или попросту сбегала, ссылаясь на срочную работу.

— Боже, какой он, наверное, скучный дома! — пожаловалась она как-то Марии Михайловне.

— Егор Никитич?! — изумилась та. — Не спешите с выводами, милочка, вы мало знаете жизнь. Любая женщина была бы счастлива, имея такого образцового супруга, как Егор Никитич!

Лера с недоверием слушала ее: уж не шутит ли она? Но Мария Михайловна не любила шуток, особенно в служебные часы.

Работа в архиве не нравилась девушке, но она с готовностью выполняла поручения Егора Никитича и Марии Михайловны: она теперь знала, что даже такую работу не просто найти. По собственной инициативе девушка перебрала папки и книги на полках, стерев с них пыль тряпкой, что было особо отмечено и одобрено Егором Никитичем. Узнав, что девушка мечтает изучить машинопись, начальник стал диктовать ей несрочные бумаги. Любивший, чтобы его приказания исполнялись немедленно, он был снисходительным, когда Лера буковку за буковкой отбивала текст. Однако Егор Никитич не забывал подчеркнуть описки и заставлял девушку перепечатывать испорченную страницу. Что ж, для нее это лишняя практика! Специальность архивариуса вряд ли пригодится в жизни, а знание машинописи никогда не лишне.

Скоро после появления Леры по отделам главка прошел слух о хорошенькой «девушке из архива». Постоянные абоненты библиотеки находили, что она работает хуже Зины, и девушке приходилось выслушивать нелестные замечания по поводу своей неосведомленности в технических вопросах или медлительности при поисках той или другой книги. В таких случаях на выручку спешила всезнающая Мария Михайловна, покидал свой кабинет Егор Никитич, не дававший в обиду новенькую. Но сотрудники помоложе были довольны переменой. Даже те, кто годами не пользовался архивом, все чаще стали требовать какие-то справочники и технические нормативы. Пока девушка искала на полках нужный материал, молодые люди с удовольствием рассматривали стройную фигурку архивариуса, которую нисколько не портил серый форменный халат, любовались аккуратными ножками, легко взбегавшими по складной лестнице за какой-нибудь синей папкой в верхнем ряду.