Элеонора Павлюченко - Софья Перовская

И вот наступает 19 ноября. Софья Львовна в зарослях придорожных кустарников зорко высматривает приближающийся царский поезд. Подает сигнал. Раздается взрыв, однако поезд успевает проскочить. Мина разворотила полотно под составом со свитскими служащими. Мгновенно место взрыва окружила толпа железнодорожных рабочих, окрестных жителей. Сохранявшая полное самообладание Софья Перовская замешалась в толпу, чтобы выяснить результаты взрыва, а вечером села в поезд, направлявшийся в Петербург.

Прямо с вокзала она пришла на конспиративную квартиру. Здесь, оставив обычную сдержанность, взволнованно, торопливо, прерывавшимся голосом рассказала она подругам о случившемся. Впечатление от взрыва под Москвой, несмотря на его безрезультатность, было громадное. Повсюду говорили об этом смелом предприятии народовольцев, полиция разыскивала террористов. Однако, на предложения товарищей временно скрыться, Софья Львовна отвечала смехом. Неосторожность ее была известна друзьям. Увлекаясь работой, Перовская не жалела и не берегла себя. Только необыкновенная ловкость ее искупала этот недостаток.

Приняв участие в большом деле народовольцев, Перовская все еще колебалась, к кому присоединиться. Сразу же после покушения она постаралась повидаться с чернопередельцами. Беседуя с Л. Дейчем, Софья Львовна с первых же слов заявила о своей готовности пристать к чернопередельцам, если у них имеется крупное дело в народе. Неутешительный ответ Дейча расстроил ее, но уехать за границу, хотя бы на время, она отказалась: «Я предпочитаю быть повешенной здесь, чем жить за границей». Перовская приняла решение, и оно было бесповоротно.

На другой день Желябов радостно сообщил товарищам о том, что она формально вступила в «Народную волю». Это было в декабре 1879 года. Вскоре Софья Львовна Перовская стала одним из самых видных деятелей партии, членом ее Исполнительного комитета, организатором крупнейших предприятий «Народной воли».

Начался новый период в жизни революционерки, сохранивший ее имя в истории освободительной борьбы. Александр II избежал мести народовольцев в Одессе, неудачей кончились покушения на царя около Александровска Екатеринославской губернии и под Москвой. Такой же исход имела попытка взорвать царя в его резиденции — Зимнем дворце 5 февраля 1880 года.

…В октябре 1879 года на работу в Зимний дворец поступил крестьянин Олонецкой губернии Батышков. Красивый и крепкий парень был известен как искусный столяр и слесарь. Работал он усердно и аккуратно. Нравился начальству и дворцовой страже добродушием и скромностью, почтительным и вежливым, обхождением с людьми.

Это был крупнейший рабочий революционер Степан Николаевич Халтурин. Он родился в зажиточной крестьянской семье и получил некоторое образование. Халтурин рано начал свой трудовой путь на заводах Петербурга. Здесь же началась его революционная биография. Выдающиеся способности организатора, глубокий и ясный ум, широкий кругозор вскоре сделали его признанным вожаком петербургского пролетариата.

По своим склонностям и убеждениям Халтурин был пропагандистом и противником индивидуального террора. Он создал ряд рабочих кружков в различных частях Петербурга и мечтал о создании рабочей партии, организовал тайную рабочую библиотеку, в которой сам был библиотекарем, наконец, в 1878 году совместно с В. П. Обнорским основал «Северный союз русских рабочих». В 1879 году Халтурин немало колебался, прежде чем решиться на цареубийство. Однако неверная мысль народовольцев-террористов о том, что смерть Александра II принесет политическую свободу России, взяла верх.

Неоднократные покушения на жизнь царя взволновали всех обитателей Зимнего дворца. Усилили охрану, особенно тщательно контролировали рабочих и прислугу: всех возвращавшихся из города обыскивали, старательно осматривали все помещения, устраивали в них неожиданные обыски.

Волнение усилилось, когда у арестованного члена Исполнительного комитета «Народной воли» Квятковского был обнаружен план Зимнего дворца, на котором царская столовая была помечена крестом. Именно под этой столовой в подвале жил Степан Халтурин. Однако он был вне подозрений.

Постоянные разговоры о социалистах происходили между полицейскими и прислугой:

«Вот хотелось бы взглянуть на кого-нибудь из них, хоть бы встретить на улице что ли!

— Да ведь как же ты его узнаешь, — возражал Халтурин, — разве на нем написано?