Екатерина Михеева: Старый дом

В уме Таисия уже составила новый план своей дальнейшей жизни. Поработает годик — другой, оденется с иголочки, может, замуж вторично выйдет, один раз обманулась, теперь умнее станет, тогда и вернется домой, докажет матери свое.

Но еще в пути Таисию настигла весть, что началась война с Гитлером. Так и пришлось Таисии обосноваться в небольшом старинном городе Еланске, что раскинулся по берегу неширокой речушки Еланки в живописной долине между седых Уральских гор. Сняла она комнату, устроилась в швейную мастерскую, так как не нашла работы по специальности, и написала матери письмо, звала всех к себе, потому что фронт к Смоленску подходил. Ответа на письмо Таисия не получила.

— Скорее всего эвакуировались твои. Розыски подать надо, — посоветовала ей Ольга Пяткова, у которой Таисия квартировала.

Муж Ольги в первый же день войны ушел добровольцем на фронт. Осталась Ольга одна с двухлетней дочкой Светланой на руках. Работала медсестрой в городской больнице. Общее горе сблизило женщин.

Таисия, как посоветовала ей Ольга, разослала письма в эвакуационные пункты. Но розыски ничего не дали.

Поплакала, поплакала она, да не в ее характере было долго убиваться, слезами горю не поможешь. А тут прошел слух, что всех женщин одиноких весной мобилизуют на работу в колхоз. Война многих мужчин прибрала, а фронт кормить надо. Таисия испугалась, что ее могут послать, а там и голодом и в холоде насидишься. Избавить от того, по ее расчетам, могло только новое замужество, а она давно примечала, как поглядывает на нее закройщик мастерской Федор Степанович Дорохов, молодой красивый мужчина тихого, спокойного нрава. На работе слова грубого от него никто не слыхал. Жил он в собственном доме вдвоем с племянником, шустрым девятилетним парнишкой, круглым сиротой. Звали парнишку Андреем. От него Таисия и выведала, почему Федора на фронт не взяли. С детства страдал он пороком сердца. Подумала, подумала Таисия, где в такое время лучшего жениха сыщешь: холостой, красивый, а с пороком сердца, слыхала, люди до глубокой старости живут. Но главной причиной, что прельстила ее в этом замужестве, был дом. Стоял он недалеко от мастерской на Базарной улице, что под уклон сбегала от городского рынка к реке Еланке. Дом был хотя и старый, но совсем еще крепкий. Ни одна матица, ни одна половица не покосилась от времени, только на дубовых резных воротах краска местами пооблупилась. Окна парадной горницы и спальни, одетые в голубые наличники, выходили на улицу в небольшой палисадник, густо заросший персидской сиренью, а окно кухни, половину которой занимала широкая русская печь, — в чистый, мощенный кирпичом дворик; боковушка, смежная с кухней, глядела прямо на реку.

Комнатки были небольшие, но светлые и уютные. Таисия всем сердцем припала к ним. Однако после свадьбы вдруг узнала, что дом-то совсем не Федора, а малолетки Андрея, над которым Федор опекунствует…

Таисии до того как-то в голову не приходило разузнать об этом раньше, она и в мыслях не держала подобной ситуации. Расстроилась, конечно, но делать нечего. К тому же Федор оказался добрым, покладистым человеком, мастером на все руки. Он в молодой жене души не чаял, и Таисия как хотела, так и вертела всем хозяйством. Мальчишка и подавно в ее дела никогда не вмешивался, соскучился по женской заботе и ходил за Таисией, словно теленок за маткой. Он не доставлял ей особых хлопот, рос здоровым, послушным, учился хорошо, охотно. И Таисия как-то незаметно к нему привязалась. Зажили ладно, дружно, правда, не так, как когда-то мечталось, но по военным временам — в достатке. Федор никогда не сидел без дела и в свободное от работы время шил потихоньку дома. Таисия, которой хотелось покрепче утвердиться в жизни, тоже не ленилась, помогала мужу. От него и научилась своему будущему мастерству. Так наловчилась кроить да шить, что сама диву давалась: мастера не раз за советом к ней на работе обращались. Кроме того, у Таисии был еще один постоянный доход и довольно порядочный: за домом Дороховых простирался большой огород, соток пятнадцать, и она ежегодно засаживала его овощами и картошкой для продажи.

— Ох, Тася, не по той дорожке ты идешь, — не раз предупреждала подругу Ольга, частенько забегавшая к Дороховым на огонек. — Люди на фронте не на жизнь, на смерть бьются, а ты только о собственной выгоде думаешь. Ведь и так у тебя все необходимое есть. Хоть бы Федора пожалела. Больной он, а ему больше всех приходится с картошкой твоей возиться.