Георгий Семенов: Ум лисицы

В городке этом есть все. Магазины, кафе, бары, сувенирные киоски, столовые и даже пивная под соломенной крышей, в которой подают к пиву фирменную закуску — обжаренный в подсолнечном масле, соленый, хрустящий черный хлеб с тмином, горячий горох и рыбу фри. Бочковое пиво приятно на вкус и всегда охлаждено. Подносят его в тяжелых стеклянных кружках, в которых оно янтарно светится под шапкой густой пены. Столы, как полагается, примитивные, из струганого дерева и слегка обожженные до румянца, стулья с высокими резными спинками, за которыми можно спрятаться от соседей, создавая себе уют за столом, тем более если хочется заглянуть в глаза той, что сидит напротив. Потолки под старину, конечно, прокопченно-черные, оконца подслеповатые, а над столами — бронзовая арматура светильников.

Рыбачий городок богат, как если бы не рыба была доходной статьей, а золотые или алмазные прииски, как если бы люди, обогатившиеся на промысле, позволили себе роскошь жить, работать и отдыхать в комфортных условиях курортного заповедника, украшенного театрально-декоративной архитектурой, в которой смешались средневековый стиль с современными удобствами. Попавший сюда впервые недоверчиво смотрит на жилые постройки, ахая с завистью и охая, и чуть ли не шепотом разговаривает, боясь спугнуть архитектурное чудо, как будто городок этот — музей.

В некотором смысле это и на самом деле так. Городок расположен в пограничной зоне. Попасть сюда можно только по приглашению местных жителей или по путевкам дома отдыха. Кстати, местные жители имеют постоянную клиентуру, и чтобы новому человеку снять в летний сезон комнату, нужны предварительные переговоры с хозяевами, а также ходатайство старых жильцов, по какой-либо причине отказавшихся от комнаты. Причем хозяевам хочется в этих случаях непременно удостовериться заранее, что новые их жильцы имеют, как говорили наши велеречивые предки, печать интеллигентности и внутреннего сознания собственного достоинства в выражении физиономии. Людей с улицы сюда не приглашают. Глаз у местных жителей зоркий. От того, какое впечатление произведет на них новый жилец, зависит и отношение к нему. Не мудрено поэтому, что в городке царит атмосфера чопорности, выражающейся в едва заметном высокомерии и той полупрезрительной замкнутости и неразговорчивости, которыми отмечают местные жители гостей, не пришедшихся ко двору.

С течением времени эти отношения приобрели характер неписаного закона, и тут уместно будет вспомнить изречение мудреца, предупреждавшего, что если одно поколение что-нибудь просит, то другое уже требует как права. Тем более что у исконного жителя заповедного городка право это подкреплено особым режимом пограничной зоны.

Здесь даже дети на расстоянии чувствуют невоспитанную, расхристанную душу заезжего человека, на черствость которой они безошибочно, как летучие мыши, реагируют, словно перед ними глухая стена, грозящая столкновением и всяческими неприятностями. «Квазимодос!» — раздается вдруг насмешливо-иронический негромкий голосок среди девочек, провожающих взглядами, казалось бы, ничем не примечательного человека. Брезгливо дуются губки, глаза ждут поддержки у прохожих, призывают обратить внимание, возмутиться вместе с ними. Из груди вырывается язвительное хихиканье, и с недобрым, недетским захлебом в голосочке опять звучит негромкое «квазимодос!» — как будто самая главная задача девочек оттолкнуть от себя безобразную, не вписывающуюся в их собственное понятие о гармонии фигуру чужака.

Это, конечно, обидно слышать, но думать, что местные жители вообще недружелюбный и враждебно настроенный ко всему чужому народ, было бы слишком поверхностно и опрометчиво. Здесь как нигде сильна традиционная, идущая от простого рыбацкого племени привычка к естественному и благожелательному началу в человеке. Всякое же отклонение от нормы возмущает хозяина красивого уголка земли, пробуждая в нем молчаливый протест, который воспринимается порой как чванливая чопорность. Угодить в таком случае местному жителю или искусно подстроиться под его представление о добропорядочном человеке невозможно. Даже мелкая фальшь всплывает на поверхность, как дохлая рыба, и зловоние ее беспокоит окружающих. Тут постоянно происходит непонятный и непредсказуемый отбор, и, пожалуй, будет правильно сказать, что в отборе этом первое место занимают эмоции: нравится — не нравится. Разобраться же в том, почему нравится и почему не нравится, почти невозможно.