Елена Хоринская - Южный Урал, № 6

( Середкин, взволнованный, сердитый, вбегает и тяжело опускается на скамейку около стола, все вопросительно смотрят на него. )

С е р е д к и н ( хватаясь за голову ). Зарезали, подвели управляющего… Чуяло мое сердце. Эх, Кузьма, Кузьма, быть тебе опять битым! ( Задумывается. Резкий звонок телефона. Середкин вздрагивает и бросается к телефону.)

С е р е д к и н ( в трубку ). Управляющий отделением Середкин… ( Оживляясь. ) Здравствуйте, товарищ Долгополов… Дела? Хуже не придумаешь. ( Удивленно. ) Мне премию за выработку на трактор? ( Горько смеется ). Какие там премии, товарищ инженер… Меня агроном под суд хочет укатать… Беда! Налетел, как коршун, а у меня Прохор Малявин заовсюженную пустошь без предплужников пахал, а дед Панфил втихаря пшеницу вручную сеял. Скандал! ( Кладет трубку на место. ) И до чего мне не везет: третий год неурожаи мучают — сушь. В кои-то веки выскочил по выработке на трактор — так нет, опять заминка. Ну что особенного! Ведь дождик должен быть. Имел я право под дождичек рискнуть. ( Смотрит на небо. В испуге. ) Беда! Угробит меня этот агроном, чувствую. ( Что-то вспомнив, срывается с места и бежит через стан в степь. )

Е р м и л ы ч ( провожая глазами Середкина ). Обратно в степь погнал. ( Николаю. ) Лаптем щи хлебает наш Кузьма, да и мы вместе с ним.

Н и к о л а й. Неосновательный, легкий человек.

Е р м и л ы ч. Да уж куда легче… Сеем — только гектары считаем, жнем — корешки собираем: деда Панфила слушает — агронома нашел. По Сеньке и шапка! А наш-то орел возьми и нагрянь, как снег на голову…

Н и к о л а й. Огнев? Боевой, как видно, агроном. Это же я его с парторгом и привез.

Е р м и л ы ч. В корень смотрит агроном. У нас ведь как: мягких гектаров много, а хлеба мало. А земля-то, она матушка, старанье любит. Ты к ней волком — она к тебе мачехой. Нет! При товарище Макаре этого баловства не было. Ферапонт Долгополов такие порядки завел. Ученый человек, слышь-ка: два института окончил, за границей был, говорят, шесть лет здесь за агронома и механика работал, а вот поди ж ты…

Н и к о л а й. Ученый, да не той науке, как видно.

Е р м и л ы ч ( испуганно ). Не той! Так их сколько наук-то?

Н и к о л а й ( твердо ). Две! Одна настоящая — наша, а другая фальшивая — из-за океана.

Е р м и л ы ч ( в смятении ). Из-за океана? Это, значит, чтобы помешать нам? Счастье-то наше им, стало быть, поперек горла костью встряло! ( Немного подумав. ) А… а не думаешь ты, Никола, что Ферапонт этот подведет нас?..

Н и к о л а й. Долгополов-то? Не пойму я его никак… Искры в нем нет, по-моему, настоящей!

Е р м и л ы ч. Искры?

Н и к о л а й. Ну сам посуди: изобрел я с кузнецами стогомет тракторный, сделали его в кузне. Идет, но на поворотах ломается: из утиля ж смастерили. Говорю инженеру: «Помогите, вещь нужная… Косим мы, мол, сено тракторными сенокосилками, а убираем на волах и вручную… Сколько добра гноим!» — А он: «Фантазии, говорит, глупости, пусть институты изобретают, а нам некогда».

Е р м и л ы ч. А ты бы к директору, к Алексею Ивановичу…

Н и к о л а й. Некогда ему. Подумываю я товарищу Макару написать. Хорошо о нем народ говорит… Я-то его не помню.

Е р м и л ы ч. Товарища Макара? Ты еще пацаном тогда был… Вот человек — огонь, сила. Из наших трактористов, здешний. Три года здесь директорствовал, а потом и пошел, и пошел в гору… Сначала в райком взяли первым, потом в другой, бо́льший район перевели, а теперь — секретарь обкома! Вот ужо доберется он до нас…

Н и к о л а й. Вот бы приехал!..

Е р м и л ы ч. К новому агроному со стогометом подайся… Раз он землю хочет прибрать к рукам, по-хозяйски — ему эта механика вот как нужна!

Н и к о л а й. И то правда. Сделаю модель — к нему понесу. ( Таинственно. ) А сегодня хочу бригаду обрадовать. ( Достает из кабины аккумулятор с переносными лампочками на подставках. ) Сам сделал. Светить можно и на полевом стане, и в лесу, где угодно… Зарядка на четыре часа, а потом опять можно зарядить от трактора. ( Оглянувшись, включает и выключает лампочки ).

Е р м и л ы ч ( в восхищении ). Ну и голова у тебя, Никола, ну и руки — золотые… Ведь это же какое удобство в отдаленности!

Н и к о л а й ( прячет агрегат в кабину ). Сойдется смена на ужин — зажжем! Люблю, когда люди радуются, поют, пляшут; газеты и книжки после ужина можно читать… Только ты, Ермилыч, пока… молчок.

Е р м и л ы ч ( смотрит куда-то вдаль ). Сколько в народе смекалки этой? Собрать бы ее всю да в дело… Эх-ма, соколики мои! ( Слышен гонг ).