Юрий Черняков - Бригада

Тут и побежали первые. Самые старички. Больно надо им на старости-то лет переучиваться. Их и так где угодно с руками и ногами… Ладно. Эх, думаю, мне б таких, как Рыжий, пяток хотя бы. И тогда бегите вы хоть все не заплaчу.

И Рыжий, гляжу, такое дело учуял и тоже, понимаешь, мне как начальству подпевать стал. Совсем обнаглел. Со старшими, гляжу, разговаривать стал на равных. То глазки опускал, словно боялся сказать, а тут гляди-ка, прорезался. Ну я его быстро укоротил. Мне шакалы в бригаде не нужны, говорю, понял? И чтоб я больше не слыхал, как ты над передовиками, заслуженными людьми куражишься. Соплив еще. И подзатыльник еще отвесил.

А тем временем, считай, уже половина разбежалась. Ладно. Засели с остальными за чертежи да схемы. И за паяльники. После работы, ясное дело… Ерфилов, смотрю, сопит, но держится. Выступал больше всех, а заявление не подает. Сидим, бывало, уже поздно, так и этак кумекаем. Хитрое это дело, электрика. А паяльник? Это только кажется, что делать нечего…

Вот так и получилось. Работать еще толком не работали, заработков обещанных и не видно, только учимся, как студенты, на одну стипендию… Еще двое-трое заявления строчат. Тут я, помню, психанул. А хоть все бегите! И Рыжий тоже выдал. Он-то быстрее всех нас наловчился. И в пайке и в регулировке. А меня, говорит, регулировщики к себе зовут. У них повыше тарифы-то. Ну этого я всегда на место поставлю. Цыкнул на него разок. Сиди, мол, где сидишь, и не дергайся.

Потом гляжу — а кто у меня остался-то? Я да Рыжий. Ну еще Ерфилов. И еще двое-трое. Фамилий уже не помню. И они того гляди подорвут. Что делать, а? Впору самому заявление писать, пока не попросили за развал. Что-то, думаю, здесь не так. Черт его знает. Сорвал людей только с места… А какое у меня такое право, чтобы навязывать то, что не по душе? При чем здесь работа? Работа для нас или мы для работы? То-то и оно… К Ерфилову, помню, тогда же вечерком в барак зашел. Вызвал покурить. Мы с ним часто так: сцепимся, скажем, на планерке, а потом вечером на бревнышках меж собой отношения выясняем… Сели с ним, значит, махру раскочегарили… Да… Сидим, как девки на посиделках, на луну мечтаем. Вообще-то я его побаивался, что ли… Ну не то чтоб очень, а уважал скорее, вот. Мужик он основательный, степенный, зря рот не раскроет. Но вредный, собака. Что ж, говорю, Степаныч — его Петром Степанычем зовут, — заявление-то уже написал или как? Вот думаю, говорит. Ну думай… Тебе-то, говорю, сам бог велел, тебе бы свою бригаду сколотить, чем мои указы выслушивать.

Он цигарку сплюнул. Много чести, говорит, чтоб из-за тебя еще заявление писать. Ты тут вообще ни при чем. Как так? А вот так. Ты, Алексеич, в сорок первом где воевал? Это он у меня уж сотый раз спрашивал. Удовольствие ему было слышать, как я до сорок второго на Дальнем Востоке отсиживался, самураев стерег. А что? — спрашиваю. А то, говорит, что пока ты там прохлаждался, я от самой границы драпал. И все пешедралом. И окружение прошел и плен. Слыхали, говорю, и не раз. Ну и что? Один ты, что ли? А то, говорит, что мечтал я тогда хуже, чем о бабе, от такого-то позору, что счас вот, налетят наши соколы да начнут их драть, мать их в душу… Ночами аж зубами скрипел… Снилось, понимаешь, что сам на кнопки какие-то нажимаю… Ну как пулемет какой здоровенный, а ихние танки да самолеты, как коробки спичечные, пыхают… А проснешься утром где-нибудь в луже, увидишь, что все с той же родимой образца девяносто первого года в обнимку, и так заноет… Не в тебе, говорит, дело. Много чести. А в этих изделиях, будь они неладны. Охота увидеть, понимаешь, как наяву это будет.

Стало быть, остаешься, говорю? Стало быть, так. Опять молчим. Сидим, смолим. Вот говорят, что крут я больно, говорю. Точно, кивает, как дурной кидаешься. Только на меня где сядешь, там и слезешь. Ты это помни. И другое тоже пойми. Не в мои годы переучиваться. У меня от твоих проводков да клемм в глазах уже рябит. Лучше я так слесарем при тебе и останусь. Ладно, говорю, оставайся, раз такое дело. Только пока что, сам видишь, навар у нас небогатый… когда еще наши изделия пойдут. Он молчит. Потом завздыхал. Я-то думал, Алексеич, ты все ж поумней будешь, а ты все про то же. Ладно, говорю, все ясно… Спасибо и на том.

Мне тогда и вправду легче сделалось. Утром-то как раз на ковер вытаскивали по причине утечки кадров. Вызвали и давай меня… Вдоль и поперек. И в хвост и в гриву. Какие, мол, специалисты ушли. Я молчу. А что тут скажешь? Все правильно. Специалисты-то уходят…

А потом не выдержал. А они что, говорю, ко мне нанялись? Сезонники, что ли? А раз корм у меня плохой, так к другому хозяину наладились. Я их у вас не просил, сами навязали. И куда вы их столько набрали? А я предупреждал. Коль поставили бригадиром, так под меня и кадры подбирайте. А как же вы думали? Черта они мне нужны такие! Лучше мне молодых дайте. А эти старперы ваши у меня уже вот где сидят! А не нравлюсь, так другого дурака поищите спецами вашими командовать…