Сергей Снегов: Река прокладывает русло

На столе у Пустыхина зазвонил телефон. Обругав себя, он схватился за трубку: вспомнил, что обещал в этот вечер жене и двум дочерям-близнецам, оканчивавшим среднюю школу, пойти наконец в театр — больше года не находил он на это времени.

— Петя, ты совсем потерял совесть! — с упреком сказала жена. — Ну как можно так опаздывать? Мы давно одеты, ждем тебя. До начала осталось всего полчаса.

— Милая, прости, очень важное дело, никак не мог отложить! — оправдывался Пустыхин. И тут же по обыкновению пошутил: — Сама виновата, зачем выбирала в мужья бессовестного человека? Я бы на твоем месте давно подал на развод из-за непригодности мужа к семейной жизни. Поверь, ни один суд не откажет: слишком серьезные доказательства.

Жена только вздохнула в трубку: он всегда отшучивался, когда бывал виноват, не спорил, но извинялся. И она понимала, что он в самом деле перегружен, она даже немного гордилась этим — его всегдашней занятостью, тем, что всем он нужен не меньше, чем ей самой. Она поспешно сказала:

— Выезжай прямо в театр, Петя, встретимся у входа. Мы уже выходим из дому.

— Хорошо, иду в театр, — пообещал он.

Пока он надевал пальто, снова зазвонил телефон. Приехавший только что Неделин просил немедленно зайти к нему домой. Пустыхин вспомнил о жене и дочерях и с шутливым отчаянием махнул рукой. Ладно, нехорошо, конечно, но посмотреть спектакль им придется и на этот раз без него.

Михаил Георгиевич Неделин, управляющий проектной конторой, был человек опытный. Он свободно разбирался в работе своих подчиненных, хоть давно не садился сам за чертежную доску. Под его руководством были спроектированы крупнейшие заводы страны, заводы эти работали, выдавали хорошую продукцию — немало тут было и его усилий. Но все знали, что за новую и, главное, сложную работу Неделин берется без особой охоты: он был осторожен и недоверчив. Пустыхин шутил о нем: «У Неделина застарелый административный ревматизм: на каждом новом задании кости ломит». А в министерстве с насмешливым уважением говорили об умении Неделина отделываться от рискованных начинаний: «По части спихотехники Неделин — классик: пушинку на него взвали — тут же на соседа переадресует». Но, расписавшись в получении плана, Неделин с головой уходил в дело, не давал спуску ни себе, ни другим. Сам он это объяснял так: «Похвала в кармане не залеживается, а хула тело жжет».

У Неделина на диване сидел высокий толстый и хмурый человек. Он громко сопел, рассматривая картинки в журнале.

— Знакомьтесь, Петр Фаддеевич, с товарищем Крюком, начальником нашего строительства, — представил его Неделин. — Прилетели вместе, будем утрясать спорные вопросы.

— Знаете, сообщение о вашем приезде в Ленинград вызвало у нас целое смятение, — весело сказал Пустыхин Крюку. — В телеграмме напутали: взамен «вылетает» написали «выбегает». Представляете, какие были толкования? «Выбегает крюк»!

Крюк даже не улыбнулся. Он, видимо, принадлежал к людям, которые ничему не удивляются, ни на что особенно не сердятся и ничем глубоко не увлекаются. «Замедленного действия мужчина», — быстро и насмешливо определил его в уме Пустыхин.

Неделин предложил:

— Расскажите нам с Владимиром Семеновичем, как у вас дела идут.

— Нет, раньше вы рассказывайте, что нового в Москве, — потребовал Пустыхин. — Телеграмма ваша многих в уныние повергла, а которые в пляс пускаются.

— Да, Москва! — вздохнул Неделин. — Много в Москве нового. Вся Москва новая! Сколько за эти два года перемен — страх! Густо, густо новые веяния пошли в столице.

О новых веяниях Пустыхин знал не хуже Неделина, но слушал с интересом. Неделин подробно описывал все, что его смутило. Он знал, конечно, что к проекту придерутся, без придирок дело не делается: тут, мол, переборщили, там недоборщили, а в общем, все в порядке. Но разговор пошел иной. В министерстве появилось еще одно управление — по новой технике, начальник его — замминистра, не кто-нибудь. И вот зам этот объявляет, что проект неплохой, но для теперешних условий не совсем подходит: новое нужно, вступление от стандартов…

— Я, конечно, вытаскиваю блокнот, — рассказывал Неделин. — Где требуется новое — том, раздел, страница? Что именно новое? Ну, и, само собой, предупреждаю: всего осуществить не сумеем, сроки поджимают. А он мне вдруг: «Что же я буду вам подсказывать? Сами думайте, творите! Контора ваша солидная, ждем от вас свежего слова». Вместо четких указаний что-то неопределенное: творите! Ну, я ему высказал свои соображения, не постеснялся, что зам. Он говорит: «Ладно, пойдемте потолкуем к Баскаеву».