Иван Скачков - Солдатом быть не просто

Впереди всех бежал лейтенант.

— Хрусталев, прыгай!

Он поскользнулся на заледеневшем скате и, уже лежа, сползая вниз, снова крикнул:

— Прыгай!

Синев видел за ветровым стеклом застывшее в неподвижности лицо Григория. Он побежал быстрее, но его опередил командир взвода. Лейтенант первым оказался рядом с катившейся боком машиной, рванул дверцу кабины, намереваясь вытащить крутившего руль Хрусталева, но в это время передок стал медленно отходить от обрыва. Теперь машина, направляемая Хрусталевым, сближалась с отвесной скалой. Затрещал борт. Прижавшись к каменной стене, грузовик остановился. Григорий все еще не двигался с места, не отпускал тормоза. По его побледневшим щекам катились капли пота.

— Трос! Быстрее! — приказал лейтенант.

Минут через пятнадцать машину вытянули на площадку. Двигатель работал, поврежден был только кузов: переломились две доски.

Когда Григорий вышел из кабины, вытирая платком обильный пот, Синев спросил его:

— Почему не прыгал?

— А ты прыгнул бы?

— Я?.. Нет, машина у меня почти новая, а у тебя…

— У меня тоже машина. Если бы еще покрышки получше, да поршневые кольца новые, да…

Лейтенант возразил:

— Отработала свое ваша машина, пора на пенсию. Уже решено списать ее, а вам будет новая.

Новую машину Хрусталеву вручили в конце апреля. Он был, конечно, доволен. Вернется из рейса и долго обхаживает ее в парке: протирает, присматривается к каждой детали или просто сидит в кабине, словно бы не насиделся в ней за день.

— Шел бы ты в казарму, — не раз говорил ему Михаил. — Машина у тебя новая, а ты в каждую щелку заглядываешь.

— Потому и заглядываю, что новая, обкатывается еще.

В мае по экономии горючего Хрусталев оказался где-то в середине списка. Зато на первое место вышел Синев.

Ночью, вскоре после отбоя, Хрусталев со своей кровати шепнул брату:

— Не спишь, Миша?

— Наработался за день, а сон не идет.

— Теперь ты должен делиться своим опытом, экономия у тебя такая, что даже командир роты удивился.

— Я и сам растерялся от такого успеха.

— А ты, Миша, не теряйся, старался ведь… Размах у тебя широкий. — Григорий улыбнулся с прищуром, чего Михаил в темноте не видел, и повернулся на другой бок.

«Почему размах у меня широкий?» — удивился Синев последним словам Хрусталева, но разговор продолжать не стал, решив завтра расспросить брата об этом. Сон отгоняли роившиеся мысли о сегодняшнем общем собрании роты, где подводились итоги работы водителей за май. Из всех подробностей выдвигалась одна — слова командира роты о его успехе. Он сказал: «Такой экономии горючего, как у Синева, за всю историю роты не добивался ни один водитель». Лестно, а почему-то не радует… Он еще некоторое время не спал, ворочался в постели. Припомнилось вчерашнее письмо тетке. Сообщил, что за Гришу она может не беспокоиться, служба идет хорошо, и он, Михаил, помогает ему во всем.

Утром Синев пришел в парк раньше всех. Первым делом достал из кузова пустую канистру. Открыл бак своей машины, вставил в горловину резиновую трубку. Отлив литров десять бензина, направился к машине Григория.

«Последний раз долью ему десяток литров, а там и сам научится экономить — машина у него теперь новая», — думал он, открывая бак его машины. Он уже собрался перелить бензин в бак машины брата, но вдруг услышал слева его насмешливый голос:

— Передовика из меня делаешь?

Руки дрогнули, бензин разлился по верху бака. Вышедший из-за соседней машины Григорий, закрывая свой бак, сердито говорил:

— Раздариваешь?.. Еще в марте я заметил неладное с моей экономией, стал замерять бензин после рейса и понял, что кто-то подливает мне горючее. Потом тебя приметил за этим занятием, но пока молчал. — Он говорил сердито, а заметив растерянность и смущение Михаила, смягчил тон, даже улыбнулся, шутливо толкнул его кулаком в бок и спросил: — Много распылил бензина?

— Помочь тебе хотел.

— Нет ты скажи: много долил мне?

— Литров семьдесят… Было у меня десять рублей, покупал в бензоколонке для тебя, подливал в твой бак понемногу, по-родственному.

— А я тебе обратно перекачал литров пятьдесят, особенно в прошлом месяце… Не по-родственному, а так…

— Мне? — растерянно спросил Синев. — Зачем?

— Не хотел липовым передовиком быть. А ты сам себя наказал, таким же передовиком стал. — Григорий озорно улыбнулся. — Короче говоря, Миша, ты метнул в меня бумеранг, от него и сам пострадал.

Синев стоял с канистрой в руках, смотрел на Григория с высоты своего большого роста и в эту минуту чувствовал себя на голову ниже его.