Первые дни революция пытались говорить по только свинцовым языком пулеметов; но кровь рабочих на стенах Кремля, и кровь юнкеров у Тучкова моста, и просто кровь на улицах Москвы и Петрограда показала яснее, чем это было нужно, что всякая возможность соглашения потеряна: «поздно было вести невесту к венцу, после того как она стала проституткой».
Больше не о чем было говорить: оставалось стрелять.
И звуки этой стрельбы, которые все еще отдаются от юга Индии до севера Монголии, были звоном часов революции.
Этот звон слышен в руках того, кто заводит эти часы, и над трупом того, кто пытается остановить их, и над всей страной, по которой катится точильное колесо якобинцев.
33
Вдоль сводчатых коридоров проходили туда и назад вооруженные рабочие в полном походном снаряжении, с пулеметными лентами, крест-накрест переплетавшими спину и грудь.
Смольный в этот день, когда всем стало ясно, что преждевременно считать революцию бескровной, больше чем когда-либо напоминал боевой лагерь.
Снаружи у колоннады стояли пушки, возле них пулеметы с висящими лентами. Пулеметы стояли повсюду: в подъездах, в коридорах, на площадках всех трех этажей; если бы революция была проиграна, любая комната Смольного превратилась бы в укрепленный форт, и каждый форт пришлось бы брать отдельно.
Шахов, накануне вернувшийся с фронта, предъявил свой пропуск и поднялся в третий этаж.
Он остановился на две-три минуты перед листовкой, объявлявшей под гром баррикадных сражений «равенство и суверенность народов России», и быстро прошел в канцелярию Военно-революционного комитета.
Прошло два дня с тех пор, как в финской деревушке среди матросов, отправившихся при помощи своих кольтов объяснять, что убивать ни в чем не повинных парламентеров по крайней мере не имеет никакого смысла, — он нашел Галину.
С этой минуты, когда, обойдя с тылу наступающий батальон и наткнувшись случайно на лесную сторожку, он толкнул хромую, повисшую на одной петле дверь и перешагнул порог, все изменилось для Шахова.
Должно быть, навсегда он запомнил эту приземистую сторожку с задымленными стенами и страшного человека с бельмом на глазу и с пробитым пулей лбом, который и мертвый как будто еще стрелял из своего пулемета, и ее, Галину, и матроса с развороченной грудью, лежавшего ничком у ее ног.
Все было решено этой встречей. Он знал, что женщина, ради которой он готов был с радостью умереть, любит его и больше не скрывает того, что она его любит.
..........................................................................................................................
В канцелярии Военно-революционного комитета спал, протянув ноги, откинувшись головой на спинку стула, человек, которого Шахов смутно помнил: утро после бессонной ночи на двадцать шестое, чернобровый матрос и сквозь притворенную дверь — квадратное лицо с почерневшими, запавшими глазами.
Этот человек спал, — в коридоре и в соседних комнатах стоял шум и грохот, а он спал, бросив по сторонам руки: одного взгляда на него было достаточно для того, чтобы сказать, что этот человек мог бы заснуть и под дулом револьвера, на полуслове приказа, от которого зависела бы его жизнь, и обнимая женщину, проигрывая или выигрывая сражение.
Шахов подошел к нему, тронул было за плечо, но тотчас же отдернул руку.
Телефон, неожиданно и глухо забарабанивший под грудой бумаг, наваленных на письменном столе, помог ему.
Человек поднял голову, обвел комнату слепыми от сна глазами и схватил телефонную трубку.
— Слушаю!
Никто не ответил; он бросил трубку и обратился к Шахову:
— Кто и откуда?
— По приказу Штаба Красной гвардии откомандирован в ваше распоряжение.
Квадратное лицо сморщилось, руки потащили из кармана платок и вытерли рот и глаза.
— Не помню. Для какой цели?
— Как специалист по военно-инженерному делу, на ваше усмотрение.
— Ага, знаю! Вы тот самый инженерный офицер, о котором мне давеча говорил кто-то на заседании.
— Я был прапорщиком инженерных войск.
Человек с квадратным лицом встал, потянулся, прошелся по комнате.
— Видите ли, дело простое. Сегодня в семь часов… Вы подрывное дело знаете?
— Знаю.
— Сегодня в семь часов с Николаевского вокзала в Москву отправляется команда подрывников. Начальник этой команды в бегах или умер. Мы послали туда комиссара, но он, во-первых, ничего не понимает, а во-вторых, он им не понравился, и они выгнали его вон! Ехать согласны, а комиссара выгнали вон! — повторил он и засмеялся. — Вам придется заменить этого сбежавшего начальника. Вы согласны?
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу