Сергей Довлатов - Иностранка

Марусю я встречал довольно часто. Иногда мы заходили в бар. Маруся жаловалась:

– Ты себе не представляешь! Рафа и Лоло – ну просто близнецы. В том смысле, что ответственности – ноль. И лексикон примерно одинаковый.

– Он так и не работает?

– Лоло?

– Да не Лоло, а Рафа? Муся засмеялась:

– Ты его, должно быть, с кем-то путаешь. Скорей уж я поверю, что работает Лоло. Хотя и это, прямо скажем, маловероятно…

Марусе принесли коктейль – джин с лимонадом. Мне – двойную порцию столичной.

Мы пересели за отдельный столик. Я спросил:

– Тогда на что вы существуете?

– Не знаю… Я тут месяц проработала в одной конторе. Отвечала на звонки. Естественно, хозяин начал приставать. Я говорю ему: "Поехали в мотель. Все удовольствие – сто долларов". А он: "Я думал, ты порядочная женщина". А я ему: "Тебе порядочная и за миллион не даст".

Я перебил ее:

– Маруська, ты в своем уме?! Ведь ты не проститутка! Что вообще за разговоры?!

– А что ты мне советуешь? Тарелки мыть в паршивом ресторане? На программиста выучиться? Торговать орехами на Сто восьмой?.. Да лучше я обратно попрошусь!

– Куда? В Москву?

– Да хоть бы и в Москву! А что особенного?! Ведь не посадят же меня. К политике я отношения не имею…

– А свобода?

– На фиг мне свобода! Я хочу покоя… И вообще, зачем нужна свобода, когда у меня есть папа?! – Ты даешь!

– Нормальный человек, он и в Москве свободен.

– Много ли ты видела нормальных?

– Их везде немного.

– Ты просто все забыла. Хамство, ложь…

– В Москве и нахамят, так хоть по-русски.

– Это-то и страшно!..

– В общем, жизни нет. На Рафу полагаться глупо. Он такой: сегодня на коленях ползает, а завтра вдруг исчезнет. Где-то шляется неделю или две. Потом опять звонит. Явился как-то раз, снимает брюки, а трусы в помаде. Я тебе клянусь! Причем его и ревновать-то бесполезно. Не поймет. В моральном отношении Лоло на этом фоне – академик Сахаров. Он хоть не шляется по бабам…

Я спросил:

– А Лева?

– Левка молодой еще по бабам шляться.

– Я спросил – как Левушка на этом фоне?

– А-а… Прекрасно. У него как раз все замечательно. И с Рафой отношения прекрасные. И с попугаем, когда тот в хорошем настроении… Как го– ворится, родственные души…

Я помахал рукой знакомому художнику. Его жена уставилась на Мусю. Так, будто обнаружила меня в сомнительной компании. Теперь начнутся разговоры. Впрочем, разговоры начались уже давно.

Однако настроение испортилось. Я заплатил, и мы ушли…

Прошла неделя. Где-то я услышал, что Муся ездила в советское посольства. Просилась якобы домой.

Сначала я, конечно, не поверил. Но слухи все усиливались. Обрастали всякими подробностями. В частности, Рубинчик говорил:

– Ее делами занимается Балиев, третий секретарь посольства.

Я позвонил Марусе. Спрашиваю:

– Что там происходит?

Она мне говорит довольно странным тоном:

– Если хочешь, встретимся.

– Где?

– Только не у магазина "Днепр".

Мы встретились на Остин-стрит, купили фунт черешен. Сели на траву у Пресвитерианской церкви.

Муся говорит:

– Если тебя со мной увидят, будешь неприятности иметь.

– В том смысле, что жена узнает?

– Не жена, а эмигрантская, пардон, общественность.

– Плевать… Ты что, действительно была в посольстве?

– Ну, была.

– И что?

– Да ничего. Сказали: "Нужно вам, Мария Федоровна, заслужить прошение".

– Чем все это кончилось?

– Ничем.

– И что же будет дальше?

– Я не знаю. Я только знаю, что хочу домой. Хочу, чтоб обо мне заботились. Хочу туда, где папа с мамой… А здесь? Испанец, попугай, какая-то дурацкая свобода… Я, может быть, хочу дворнягу, а не попугая…

– Дворняга, – говорю, – у тебя есть. Маруся замолчала, отвернулась. Наступила тягостная пауза. Я говорю:

– Ты сердишься?

– На что же мне сердиться? Встретить бы тебя пятнадцать лет назад…

– Я не такой уж старый.

– У тебя жена, ребенок… В общем, ясно. А про– сто так я не хочу.

– Да просто так и я ведь не согласен.

– Тем более. И хватит говорить на эту тему!

– Хватит.

Черешни были съедены. А косточки мы бросили в траву.

Чтобы прервать молчание, я спросил:

– Ты хочешь рассказать мне о своих делах? И вот что я услышал.

В августе у Муси началась депрессия. Причины, как это обычно и бывает, выглядели мелкими. Известно, что по-настоящему страдают люди только от досадных мелочей.

Соединилось все. У Левушки возникла аллергия к шоколаду. Рафаэль не появлялся с четверга. Лоло сломал очередную клетку из тяжелой медной проволоки. Счет за телефон был не оплачен.