Антонина Коптяева - Том 5. Дар земли

Возле полипропиленовой установки он раньше других увидел Федченко, хотя народу собралось порядочно.

— Откололи номерок, и это после правительственного-то поощрения! — крикнул Федот Тодосович, торопливо устремляясь ему навстречу.

Чувствовалось, что главный технолог был страшно зол, глаза его так и сверкали, а усы растрепались, повисли вниз, придавая лицу разбойничье и в то же время растерянное выражение.

— «Мавр сделал свое дело!» — прошипел он, подойдя к директору, и было непонятно, что он хотел этим сказать. Кто тут сыграл роль мавра? Огонь ли, взметнувшийся в емкости от сильного хлопка, или ротозей, допустивший аварию?

Груздев спросил отрывисто:

— Кто пострадал?

— Обожгло Юрочку. Сварщика сбросило с площадки. Слава богу, живы остались. Сплоховала Надежда Дмитриевна! — гневно говорил Федченко, не теряя своего разбойничьего и огорченного вида. — Этот хлопок — ее грех.

— Мой грех! — возразил Груздев.

Что-то вроде усмешки пробежало под усами Федченко.

— Поблажкой хотите задобрить?

— Задабривать мне Надежду Дмитриевну незачем. Уходит она от меня к Ахмадше Низамову.

Федченко побагровел от внезапной неловкости: заглянув по привычке на завод поздно вечером, угадал он вчера в одной праздно идущей парочке вроде бы жену директора, да не уверился в том. Вспомнил разговор с нею днем о своем приемыше и его невесте. Все-таки не остановилась молодушка ни перед чем, доломала жизнь Груздева!

— Где Юрий и сварщик? — спросил директор, подойдя к толпе и зорко оглянув приземистую колонну с открытыми люками (разговаривать дольше с Федченко не смог — от собственной откровенности перехватило в горле).

— Отправили «скорой помощью» в поликлинику. Барков с ними уехал, — доложила Голохватова, тоже совсем расстроенная.

Рабочие уже расходились. Шумели, возвращаясь в «пожарку», красные машины, от одного вида которых среди цехов завода становилось не по себе.

Груздев и Федченко вместе с Голохватовой прошли в ее кабинет. Алексей попросил соединить его с заводской поликлиникой. Ответил Барков:

— У сварщика перелом ноги. Сейчас наложат гипс — и в стационар. У Тризны ожог лица и головы. Первой степени ожог. Главное, живы, и глаза у Юрия не пострадали.

Груздев положил трубку телефона, с трудом перевел дыхание: вдруг зашлось после отчаянного биения сердце, даже в ушах зашумело.

— Что с ними? — нетерпеливо допытывался Федченко.

— Сварщику наложили гипс — сломал ногу. Зрение у Юры в порядке…

Голохватова всхлипнула от радости и сразу из нахохленной наседки превратилась в гладенького ястребка.

— Надо же случиться такому несчастью! Тризна полез в емкость через нижний люк, хотел проверить металлическую сетку фильтра. Башмаки у него с гвоздями. Искра получилась, что ли? Произошел взрыв. Юра находился в это время внизу, был в спецовке, но без головного убора…

— Еще один рабочий поднимался к верхнему люку, — напомнил Федченко. — То ли его просто стряхнуло, то ли сварщик, падая с площадки, сбил. Но тот упал удачно.

— Надежда Дмитриевна забыла пропарить емкость, ее смене это было поручено, а Юра понадеялся, не сделал анализа, и вот… — Голохватова огорченно развела руками.

Груздев молча вышел и поехал в поликлинику. Сварщика уже увезли в больницу. Юрий, белея шлемной повязкой, сидел в коридоре, о чем-то договаривался с Барковым. Увидев Груздева, он, пересиливая боль, улыбнулся, щуря припухшие глаза. Пушистые прежде ресницы и брови были опалены.

— Вину на меня, — сказал он, звуком голоса и каждым жестом обнаруживая нервное беспокойство. — Несмотря на свои убеждения, я легкомысленно поступил!..

— При чем тут убеждения? — со сложным чувством благодарности и печали спросил Груздев и вздохнул с облегчением оттого, что вид у Юрия был все-таки бодрый. — Какие убеждения?

— Житейские, — непонятно буркнул Юрий.

— Сейчас вам нельзя волноваться, молодой человек, — строго напомнил дежурный врач.

— Я не волнуюсь, но хочу внести ясность. — Юрий вплотную подошел к Груздеву, оттеснив его в сторону и вынудив присесть на диван, возбужденно потребовал: — Не нужно из-за этого дела трепать Надю! Я же знал… Я предчувствовал и обязан был сам все проверить на установке, когда принял вахту.

Он посмотрел на директора и внезапно умолк, увидев в черных его вихрах массу серебряных нитей — за одни сутки поседел Груздев.

Днем составляли акт об аварии. Надя, сначала испуганная, а потом очень собранная, решительно опротестовала попытку Юрия взять всю ответственность на себя: