Савелий между тем пошел с кружкой к дверям, но вернулся с полдороги, вспомнив, что хотел вынести хлебные крошки на подкормку для утренней рыбалки. Он досадливо чертыхнулся, и Светлана очнулась от своих мыслей и быстренько вскочила из-за стола и выше подкатала рукава рубашки.
— Спасибо, дядя Савелий, — поблагодарила она, — чай у вас — не напьешься. Побегу я, поздно уже.
— Ступай. За полночь, однако, уже перевалило. Спасибо и тебе, что проведываешь. Приходи утром за карасями…
Они вместе вышли из избушки, и на небе были уже звезды, и была луна, желтенький зрачок в громадном глазу вселенной. И еще один зрачок мягко покачивался на воде.
Светлана легко сбежала по трапу и уже поднималась на берег, когда услышала голос Савелия:
— Смотри глаза… ветками…
И за привычной ворчливостью Савелия она различила маленькую теплинку, и ей безудержно хорошо стало от этого.
— Я острогла-азая, — прокричала она в ответ и напрямик, не разбирая тропинки, побежала вверх, и берег был настолько крут, что казалось, поднимается она к звездам.
* * *
Светлана жила в том же доме, где был фельдшерский пункт, только с другой стороны. И когда подходила к калитке и чья-то фигура поднялась со скамейки навстречу, в первую минуту она подумала, что с кем-то случилась беда. Но это была Верка, единственная сестра трех братьев Долининых и единственный человек, которому могла Светлана поверять свои самые тайные мысли. Верка не дотянулась даже до Светланкиного роста, была круглой и смешливой, с маленьким вторым подбородком. Она работала десятницей в лесу, любила ошарашить незнакомых ребят крепким словцом и делала это мастерски.
— Ты что же поздно так? — обиженно спросила Верка. — Я уже уходить собиралась, а потом слышу, вроде бы поет кто-то, ну и задержалась, думала, что ты, а это Сонька-Бубонька от Степановых шла. Там сегодня сорок дней справляли. Где была-то?
— У Савелия. — Светлана распахнула дверь и, не включая света, упала на кровать, уткнулась лицом в накрахмаленную наволочку.
— Нашла жениха, — ухмыльнулась Верка и подсела рядом, — а меня сегодня стюдентик хотел полапать. Так я ему по рукам дала — полчаса на пальцы дул.
— Ну!. — Светлана села в постели и тихо засмеялась. — Так полчаса и дул?
— А что ты думаешь. У меня ручка-то дай боже, кедровые чурки с одного удара колю, поди, сама знаешь.
— Когда ты успела с ним познакомиться?
— То ли я знакомилась, больно надо, — обиделась Верка, — на танцах прицепился. Росточком! чуть повыше меня будет, а шустрый, как флюгер. — Верка расхохоталась и долго не могла остановиться, прыская в кулак и всхлипывая и толкая Светлану в плечо крепким кулачком. Наконец она успокоилась и длинно вздохнула. — А вот был там один, на танцах-то. — И у Светланы как-то разом перехватило дыхание, и снова она испугалась, как в прошлый раз на плашкоуте, и быстро прижала руки к щекам. — Все отдельно от других, похаживал. Красивый, подлец. В мою сторону — ноль внимания. А этот, флюгер-то который, все мне стишата нашептывал. Горазд на стихи, так целыми поэмами и шпарит. Как танец станцуем, так он мне поэму отбарабанит.
Но Светлана уже не слушала. Опять пылало ее лицо, и казалось, сердце стало больше ее. Всюду стучали его крохотные молоточки, выстукивая какую-то смутную тревогу.
— Ты завтра на вечер пойдешь? — спросила Верка, и Светлана рада была, что в комнате темно и подруга ничего не заметила.
— Какой вечер?
— Наших передовиков поздравлять будут. Школьники для них стихи заучили, будут читать. Подарки им вручат, ну а потом чай и танцы до упаду.
— Не знаю я, Вера…
— А чего тут знать, — бойко перебила Вера, — пойдем, да и все. Там же вся наша деревня будет…
Вера ушла не скоро, а когда все-таки ушла, Светлана без причины загрустила.
Она бы, пожалуй, и себе не смогла объяснить причину грусти, просто жалко ей стало самое себя, а почему — неизвестно.
Какой-то неясный, далекий грохот почудился Светлане. Она прислушалась, а потом вскочила с постели и босиком подбежала к окну. Отдернув шторку, сразу же увидела синие сполохи по небу. Они быстро приближались, и уже вскоре вспышки молний стали почти непрерывными, а грома пока еще не было. Лишь приглушенный рокот, словно далеко в горах случился обвал. Сильный порыв ветра всколыхнул черемуху под окном, она тревожно зашумела и принялась раскачиваться, словно от горя, взмахивая ветвями в белой опушке из цветов. Несколько тяжелых, необычайно больших капель дождя ударились о стекло, они расплющились и покатились вниз, белые бисеринки на фиолетовом фоне. И над самой крышей оглушительно рвануло и пошло: неимоверный треск, глухие раскаты и тут же сильный дождь и ветер.
Читать дальше