Михаил Аношкин - Человек ищет счастья

— Бье-ре-са! — повторили его товарищи и тоже засмеялись.

Мальчик заставил Гедалио расписаться на листке бумаги. Видя недоуменные лица гостей, пионер пояснил:

— Я буду ухаживать за этим деревцом, понимаете? Ухаживать, поливать.

— О! — обрадовался Гедалио, вспомнив Нюсю и ее огорчение из-за того, что она не лучшая пионерка. — Ты Генка Васильев?

— Нет, — серьезно ответил мальчик. — Я Вова Забалуев.

— Вова. Спа-си-бо, Вова, — Гедалио легонько похлопал мальчика по плечу и пошел искать Нату. Но его привлекла чудесная рыжая борода. Она закрывала половину лица владельца, обветренного лица, с веселыми, умными глазами. Молодой бородач закончил посадку и вытирал платочком руки. Бородач посмотрел на Гедалио, широко улыбнулся, обнажив крупные белые зубы и опросил:

— Рус?

— Архентина.

— А! О! — воскликнул бородач и протянул руку. — Ирландия Федерик Махмихон.

Ладонь у него широкая, сильная, и Гедалио с удовольствием пожал ее.

— Карашо! — засмеялся Федерик.

— Хо-ро-шо! — ответил Гедалио.

Прыгая через ямки и рытвины, Гедалио двинулся дальше, разыскивая Нату.

Заметил чернокожего. Увидев Гедалио, тот разогнул спину, воткнул в землю лопату и улыбнулся. Гедалио кивнул на деревцо и торжественно произнес:

— Бе-ре-за!

Негр закивал головой, не гася улыбки, и сказал:

— Э-рье-са! Пальма! — бросил на землю лопату, сжал руки над головой и проскандировал:

— Друж-ба! Друж-ба!

Гедалио обнял негра, и они закружились, что-то говоря каждый на своем языке. Фоторепортеры запрыгали возле них, стараясь выбрать самый удачный момент. Внезапно хлынул дождь, крупный, теплый, частый. Поднялся веселый гвалт. Все засуетились. Гедалио растерянно огляделся и заметил, что люди бежали под навесы. Оказывается, их тут было много, этих навесов. Гедалио кинулся к ближайшему, под которым уже не осталось свободного места. Гедалио стал все-таки протискиваться, и ему помогли опоздавшие. Они так напирали, что Гедалио очутился под крышей. Дождь как начался внезапно, так же внезапно и кончился. Народ из-под навеса начал расходиться. Гедалио вглядывался в каждую девушку, но Наты не находил.

Кто-то тронул его за плечо. Оглянулся, молодой щеголеватый человек, с маленькими черными усиками на чистом румяном лице, иссиня-черными глазами, на груди фотоаппарат. Гедалио сразу вспомнил: он видел этого человека на пароходе, и в гостинице. Это корреспондент какой-то столичной аргентинской газеты. Сейчас они познакомились. Корреспондент хотел бы взять от Гедалио интервью. Оказывается, он приглядывался к Гедалио еще на пароходе, и ему понравился самостоятельный молчаливый юноша.

— Между нами говоря, — доверительно поведал корреспондент, взяв Гедалио за пуговицу пиджака, — среди делегатов нашей страны, к сожалению, немало болванов, особенно этот напыщенный дурак Генсалес.

После этих слов Гедалио проникся доверием к корреспонденту и охотно отвечал на все вопросы. Как ему понравился фестиваль? Честно признаться, он, Гедалио, еще не разобрался в своих впечатлениях. Их так много. А вообще здесь хорошо. С кем из русских он познакомился? О! Он разыскал здесь дядю. Корреспондент, как показалось Гедалио, весь просиял. Интересно! Как? Дядя работает учителем. Дочь уехала в Сибирь и — что самое непонятное — добровольно. А сын в каком-то Казахстане, он геолог. Живут неплохо.

Затем корреспондент сфотографировал Гедалио на фоне навеса, сердечно поблагодарил его и простился. «Славный парень, — подумал Гедалио, смотря вслед удаляющемуся корреспонденту. — Верно раскусил он Генсалеса, этого напыщенного дурака».

Напишет о Гедалио в газете, вот и будет матери добрая весточка от сына из Москвы. Все собирался написать ей, да никак не собрался. А тут такая удача!

Но где же Ната? Сегодня, наверно, найти ее не удастся, а жаль! Ничего! Завтра встретимся.

А Ната искала, искала Гедалио и решила идти к автобусам: там и подождет. Нашла автобус, в котором ездили аргентинцы, и стала ждать. Утомительно медленно тянулось время. Гедалио заметила издалека и поспешила ему навстречу. Увидев девушку, он воскликнул:

— Ната!

Его радость была такой искренней, неподдельной, что у Наты екнуло сердце. Они стояли друг против друга, улыбающиеся, счастливые, не замечая, как их толкают и что опять закрапал дождь. Первой опомнилась Ната.

— Ой, чего же мы так стоим? — она потянула Гедалио за рукав. Он взял ее руку — ладонь у нее была маленькая, теплая, шершавая, — и они побежали. Куда? Не все ли равно.