Наталья Парыгина - Что сердцу дорого

Тамара нахмурилась, по-детски надула пухлые губы. Вадиму стало неловко за свой грубоватый ответ.

— Идти-то знаешь куда? — переходя на «ты» спросил он.

— Знаю, — кивнула Тамара. — Практику здесь проходила. Вот и пришли.

Она указала на небольшое, довольно невзрачное здание с запыленными окнами. Гудение слышалось здесь очень сильно: оно исходило от большого мотора, стоявшего в пристройке к цеху. На улице сияло солнце, в цехе же казалось темно. Но вдруг там вспыхнули алые отблески, словно кто-то включил необыкновенно яркую лампу с красным абажуром, и тут же потухли.

— Плавку дают? — спросил Вадим.

— Нет, это просто от печи, — пояснила Тамара, входя вместе с ним в цех.

В первый миг Вадиму показалось здесь совсем сумрачно и тесно. Чуть не половину цеха занимали несколько стоявших в ряд больших печей. Дверца одной из них поднялась, и на стене опять заиграли алые отблески. Двое рабочих в суконных куртках, в валенках и надвинутых на лоб мягких шляпах с широкими полями стали вынимать из печи какие-то штуки, похожие на большие металлические стаканы. Они хватали их длинными клещами и ставили на цементный пол.

— Вы к начальнику цеха? — спросила Тамара.

— Нет, хочу раньше осмотреться.

Она ушла. Вадим приблизился к работавшим. От открытой печи и металлических красных стаканов, ставших от жара как будто прозрачными, воздух был горяч, лица рабочих блестели от пота.

«Нелегкая работка», — подумал Вадим.

В цехе было малолюдно и тихо, только гудение мотора долетало со двора. Пахло землей, каленым металлом и еще чем-то — то ли подгоревшим салом, то ли каким-то лекарством.

— Эй, парень, ты не заблудился? — раздался сзади хрипловатый голос.

Вадим обернулся. К нему подошел среднего роста человек, одетый в простой рабочий костюм, но не в валенках, а в сапогах. Он был уже не молод, темное лицо у глаз и у рта изрезали морщины. Из-под сдвинутых на лоб синих очков на Вадима глядели полуприкрытые веками внимательные глаза.

— На работу пришел устраиваться, — сказал Вадим.

— Вон какое дело! Тогда в самый раз попал.

— Петр Антонович! — позвали из глубины цеха.

— Ты постой минутку, я сейчас, — сказал Петр Антонович и отошел.

«Где же тут может работать Соня? — подумал Вадим. — Что-то ни одной женщины не видно. Да и дела подходящего для них вроде нет».

Впрочем, одна женщина здесь все-таки была. Она сидела за небольшим столом у пульта управления и время от времени поворачивала на щите какие-то рычажки.

Теперь Вадиму уже не казалось, что тут темно — окна, хотя и пыльные, почти сплошь тянулись вдоль стены и пропускали достаточно света. В глубине цеха Вадим увидел дверь, ведущую, вероятно, в другое отделение «Быть может, там?» — подумал он и хотел было пройти посмотреть, но в это время вернулся Петр Антонович.

— Справишься с таким делом? — спросил он, кивая на рабочих у печи.

— Справиться-то справлюсь, силой не обижен, — ответил Вадим, — только вот…

— Насчет заработка? — перебил его Петр Антонович. — Ну, об этом не беспокойся. Труд нелегкий, но и оплачивается хорошо.

— Заработок — само собой, — мялся Вадим. — А дело-то интересное?

— Интерес во всяком деле есть, только интересу того — крупица, а труд — велик. Но коли захочешь ту крупицу отыскать, — найдешь. Идем, сейчас разливка начнется, поглядишь.

— А вы сами кем здесь?

— Мастер я. Ты с литейным делом знаком?

— Нет.

— Ну, ничего, освоишься. Вот, гляди, плавильная печь. А те, возле которых мы сейчас стояли, прокалочными называются. В них формы прокаливают перед заливкой. А в этой металл расплавляют.

Плавильная печь была расположена невдалеке от прокалочных, и Вадим не заметил ее прежде просто из-за ее невзрачности. Походила она не на печь, а скорее на открытый бак, только сделанный не из сплошного листа, а как будто из плотно уложенной витками спирали. Внутри, почти доверху заполняя печь, ровно алел жидкий металл.

Вадим и мастер подошли ближе. Сейчас здесь хлопотали те же двое рабочих, которые раньше вынимали из прокалочной печи формы, и еще один, одетый так же, как они, высокий и с виду мрачный.

— Бригадир, — сказал, кивая на него, мастер.

— Готовы? — спросил бригадир.

— Готовы, — отозвался один из литейщиков, молодой парень, смуглый и чернобровый.

Он подошел, держа за длинную рукоятку толстостенный ковш с ведро величиной.

— Давай, Андрей, — сказал бригадир.

Андрей подставил ковш. Бригадир нажал кнопку подъемного механизма, и печь, поворачиваясь на осях, укрепленных в железном каркасе, начала медленно крениться. Расплавленный металл ударил о дно ковша, на миг взметнулся сверкающими искрами, но тут же смирился и потек в ковш уже ровно и спокойно. Когда ковш почти наполнился, бригадир снова нажал кнопку. Печь приподнялась, и струя оборвалась, а еще через мгновение вновь потекла, но уже в ковш другого литейщика.