Василий Еловских - Старинная шкатулка

Дома она торопливо прибралась, диву даваясь: откуда столько пыли берется, сделала винегрет, нажарила оладышек, сунула в вазочку свежих астр (она сама их выращивает, возле дома — огород, и там ее грядка со всякой всячиной — помидорами, огурчиками, морковью, свеклой, лучком, цветами), надела свое любимое платьице в горошинку, причесалась и воссела возле стола, накрытого новой, мягкого салатного цвета, скатертью, праздничная и взволнованная. Вспомнила, как торопилась с работы и недалеко от дома увидела двух девочек лет трех. Неотрывно глядя на нее, девочки начали мило лепетать, что — не поймешь, можно было разобрать только слова: «Собака убежала… Бо-ольшая!..» — И Нюра, посмеиваясь, с непонятным восторгом стала вдруг обнимать их: «Ах вы, мошенницы! Милые вы мои девчушечки!» И девочки вдруг испугались, заплакали. Еще раз оглядела комнату и поморщилась, как от боли: возле дверного косяка потрескалась штукатурка, — кривая темная щель этак с метр длиной. Когда успела потрескаться?

Она боялась, не будет ли он свататься с обычными для него шуточками-прибауточками, ей хотелось, чтобы все проходило на полном серьезе. А уж потом — пожалуйста… Это даже лучше, когда мужчина веселый, с шуточками. Говорят, веселые люди меньше болеют. И дольше живут.

На улице вовсю расходился дождь; он начал накрапывать еще с утра, временами утихал вроде бы, потом опять накрапывал, а теперь вот ожесточенно долбит и долбит мокрую землю, накатываясь какими-то кривыми густыми полосами, странно похожими на снег; бревенчатые избы и амбарушки на другой стороне улицы почернели, стали выглядеть более приземистыми, угрюмыми, улица обезлюдела, и Нюра, не любившая ненастья, с тревогой подумала, что Константин Федорович, пожалуй, может и не прийти. Но он пришел. Она вздрогнула от резкого стука в дверь (лучше, если бы постучал деликатно).

Рябов был в сапогах, забрызганных грязью, в старом пиджаке, который уже узковат ему, в черной смятой рубахе, и Нюре это не понравилось: мог бы и приодеться.

— А дождик-то понужает да понужает, — проговорил он, посмеиваясь.

Его веселье показалось ей несколько наигранным.

— Да уж погодка, хуже б, да некуда. Проходите, пожалуйста, Константин Федорович. Садитесь.

Чудновато бывает порой: ждешь кого-то или чего-то и не можешь дождаться, а когда дождешься, то уже вроде бы сожалеешь, что дождался, и хотелось бы, чтобы все это произошло не сегодня. Вот и сейчас, почувствовав неловкость и смешную жалкую боязливость, она пожалела, что он пришел; взял да вдруг… сразу и пришел; уж лучше бы когда-нибудь потом, может быть, завтра или послезавтра. Она понимала, что это — проявление слабости, и тут же мысленно ругала себя.

Он снял кепку, тяжело, устало сел. Большой, простой, домашний.

— А ведь хорошо сидеть так вот. Ей-бо!.. Кругом чисто, тепло. И ты как барин. Сидишь, пузо выставил. И чайком балуешься.

— Так за чем же дело стало? Сейчас будет и чаек. Долго ли скипятить. А пока попробуйте, пожалуйста, мой винегрет. И вот еще оладышек: Митрий вон нахвалиться не может. Уж больно ему мои оладышки нравятся.

Сказала и пожалела: немножко хвастливо получилось. Когда шибко стесняешься, еще не то скажешь.

— Ну, это уж потом. А сперва я хотел бы о деле…

Она села напротив него, смирная, серьезная; без конца дергала воротничок платья, будто поправляя его, и в теплых глазах ее можно было прочесть: «Я, конечно же, догадываюсь, зачем ты пришел. Говори, я жду».

— Не знаю, как ты на это посмотришь… Но, ей-богу, ты ничего не прогадаешь. Даже наоборот. Думаю, что это обоим нам пойдет на пользу. Я те предлагаю поменяться квартирами. Мне рядом с Митькой охота… Мы с ним с детства дружим. Да и завод отсюдов недалеко. Конечно, у вас тут водопровод. А у меня нетука. Но, во-первых, комната у меня вдвое больше. У тебя одно окошко, а у меня два. И больших. У тебя на север. А у меня на юг. Тоже значение имеет. У тебя на первом этаже, а у меня на втором. А это уже большая разница. Ведь у вас тут запросто могут квартирку обчистить. В тот понедельник у одного нашего заводского будильник свистнули. Прямо с окошка. Пришел домой, глянул: мать честная!.. Парового отопления и канализации у тебя тоже нету. Так что… А во-вторых… Я тебе могу доплатить.

Менять квартиру Нюра не собиралась. Она всеми силами старалась показать, что ей хорошо, весело. Он понял это по-своему и сказал:

— Ну, я вижу, ты согласная.

Рябов заулыбался, игриво прищурил глаза; ему хотелось понравиться ей, а почему хотелось, он и сам не знал.