Анатолий Занин - Белая лебеда

Майор быстро переводил вопросы Джоунса.

— Скажите, старший лейтенант, вот вы храбро воевали, судя по этим орденам на груди, были ранены — заметно хромаете… На какие льготы рассчитываете после войны? Чем вам заплатят за пролитую кровь?

— Зачем же вы так, мистер Джоунс? — Закурив сигарету и пустив дым к потолку, я весело взглянул на капитана. — Торговать кровью? А сами? Вот вижу колодки у капитана Апдайка, у майора, но они, я думаю, такой вопрос не зададут…

До войны я с упоением читал Джека Лондона, Теодора Драйзера, Марка Твена, читал и «Одноэтажную Америку» Ильи Ильфа и Евгения Петрова, много других книг и различных путевых заметок журналистов, но не предполагал, что встречусь с американцами вот так, с глазу на глаз.

— Мистер Кондор может ненавидеть немцев за свой шрам, обезобразивший лицо, — сказал Джоунс через майора, — но соотечественники должны быть благодарны за ваш подвиг и по достоинству оценить…

— Скажите, мистер Джоунс, кем вы были на войне?

Майор тут же поспешно проговорил:

— Мистер Джоунс адвокат и заседал в армейском суде…

— А сейчас на какой службе?

На последний вопрос майор не обратил никакого внимания.

— Вы в чем-то подозреваете капитана Джоунса? Он такой же военный, как и все мы… — При последних словах Стивен так откровенно хмыкнул, что Джоунс угрожающе сверкнул стеклами очков. — Если вас интересует моя персона, то я весь на виду… Ха-ха-ха… Я — военный… А вот наш герой капитан Апдайк из семьи предпринимателя… Окончил колледж, затем училище…

— Обер-лейтенант коммунист? — неожиданно спросил Джоунс и, положив руку на плечо майора, продолжал по-русски: — Скажите, ваших руководящих товарищей заставляют вступать в партию или они сами?..

Апдайк почувствовал подвох в вопросе Джоунса, а так как слабо понимал по-русски, потребовал майора перевести ему на английский. Тот чуть замялся, но перевел. Апдайк тут же что-то быстро сказал Джоунсу, и тот, резко откинувшись на спинку кресла, угрожающим тоном произнес несколько отрывистых слов. Апдайк настойчиво повторил и поднялся из-за стола. Джоунс надменно усмехнулся, попрощался с майором и вышел.

Стивен что-то медленно проговорил, не спуская тяжелого взгляда с майора, который, деревянно улыбаясь, налил себе виски в бокал и залпом выпил.

— Весхальп! Зачем вы пригласили меня, мистер Апдайк?

— О, Николас! — смущенно воскликнул капитан. — Я ничего не знал! Не знал, что будет этот Джоунс… Едем к моим парням!

Когда мы поднялись, Стовер неожиданно сморщил нос, схватил со стола салфетку, спрятал в нее лицо и оглушительно чихнул.

— Гуте Бессерунг! — засмеялся Апдайк и подмигнул мне.

Напрягшись, я вспомнил это выражение. Апдайк пожелал майору скорейшего выздоровления. По-немецки сказал для того, чтобы и я понял. В коридоре я увидел старшину Ерофеева в обнимку с негром, как я догадался, ординарцем Стивена.

— Ну, Том, вот уважил гвардии старшину Ерофеева. Такой наикрепчайшей горилкой угостил… Здорово варите самогонку! Ну и силен же ты! И верный человек… Несешь меня, як соломину какую…

Когда мы отъезжали, я спросил у Стивена, что это выбрасывают из окон? Немцев выселяют, ответил он с усмешкой. Там штаб будет.

Мы опять стремительно понеслись по улице и вскоре выскочили в сквер на берегу Эльбы. Апдайк подкатил к летнему открытому кафе с брезентовой крышей. Здесь гуляли американцы. Заметив нас со старшиной, они засвистели, замахали пилотками, тянули вверх разведенные пальцы и кричали: «Виктория! Гитлер капут!» Они пили виски и пиво, обнимали немок, а одну даже подталкивали на стол, чтобы та сплясала. Но немка изрядно уже хватила и все время соскальзывала на пол под оглушительный хохот янки.

Едва мы уселись в углу, как предусмотрительный Апдайк достал из саквояжа несколько банок пива. Он тут же показал, как открывать. Пиво оказалось крепким, хотя и кисловатым.

Наше жигулевское лучше.

И тут между столами появилась девушка в темном платье и зеленом жакете. Она быстро осмотрелась и подошла к нам.

— Вы русские, да? Ну скажите хоть слово!

В глазах у нее стояли слезы, а рот смеялся…

— Да, да, дочка, свои мы, — сказал старшина. — Откуда ты?

— О, господи! Наконец-то! — заплакала девушка и обняла Ерофеева, уткнулась ему в плечо. — Как мы вас ждали! Как ждали!..

— Ну, ну… — растерянно забормотал старшина и согнутым пальцем вытер у нее слезы на щеке, по-отцовски погладил по плечу, и девушка успокоилась. — Вишь, дочка, и за тобой пришли… Как тебя зовут?