Антон Соловьев - Счастливый день везучего человека

Глупая эта фраза, избитая, в другой раз у меня бы разве что раздражение вызвала, но сейчас даже ее я воспринял соответственно овладевшему мной настроению.

— Ничего, Настенька, ничего. Все в порядке.

Чувствую, она вообще в панику ударилась: Настенькой ее обозвал. Последнее время все больше «коза» да «ворона» или как еще повыразительней, а тут «Настенька». Явно не к добру.

— Да что с тобой?

В объяснения я, естественно, вдаваться не стал, так и оставив бабу в неведении относительно моих переживаний. Но сам месяц, не меньше, потом дергался. С кем, думаю, связался? Ведь не знаю совсем, что это за фрукт. Над кем пошутить надумал? Да ведь ему человека прикончить все равно, что комара. Про того полосатика он наверняка и не вспоминал никогда. И пацану бы в голове дырку сделал, и тут же бы забыл. Он наверно и не слыхал никогда про шестую заповедь «Не убий!». Плевал он на нее, как и на все остальные. Кто его, чмушника этого, знает, чем он сейчас занимается? Может, в рэкетменах ходит или еще что похлеще. Всегда был темным. А в нынешнее темное время такие как он и правят бал…

Словом, не было мне покоя. Жалел уже, что не дал ему денег. Черт с ними с деньгами. Мудрость гласит: деньги потерял — ничего не потерял. А вот арматура… Да и пуля в черепушку не очень меня прельщала.

Письмо написал: если, мол, что со мной случится, то вот объяснение, вот где надо искать причину, и искать далеко не надо. Словом, перетрусил так, что вспоминать стыдно.

Потом отпустило. Со временем прошел идиотский тот страх. Обычный пьяный треп. Сам подзавел чмушника, сам же и перебздел. А Егора я все же здорово умыл. Ишь ты, на халяву две штуки зацепить захотел! И шмалер ему подогнали, и патрон. И стояли с ним рядом для поддержки боевого духа. Нет, так дела не делаются. Сейчас, я слыхал (да и по телевизору об этом было), человека шмальнуть — пять сотен стоит. Причем так, отдал пять сотен и все чин-чинарем будет оформлено.

…Дело прошлое, как говорится, быльем поросло, но было. В далеком своем детстве братца своего двоюродного собирался в лучший мир спровадить. Лет по шестнадцать-семнадцать нам с ним тогда было. Из-за бабы. Срочно его надо было устранить с пути-дороги. «Третий должен уйти» — в песне поется. Только сам он этого, похоже, делать как в песне не собирался. И я стал разрабатывать план, как и что. Сначала такой вариант у меня был. В школе на окне горшки с цветами стояли. По моим тогдашним представлениям достаточно увесистые, чтобы лишить человека жизни, если опустить один из них с высоты ему на голову. Подзову, думаю, его к окну, а сам горшок потихоньку и спихну… Случайность! Тем более, под окном газон. А по газонам, все знают, ходить нельзя. Зачем нарушал? Но все же даже тогда хватило соображения отнестись к плану этому критически. Во-первых, можно ведь и не попасть. Голова и горшок — предметы по величине примерно одинаковые и не очень большие, так что разойтись им в обширном пространстве школьного двора очень даже легко. А потом что: второй горшок сталкивать? Это уже на случайность списать труднее. Ну, а во-вторых, если рассчитать по формуле падающего свободно тела (как раз по физике учили), то удара может оказаться достаточно лишь для того, чтобы шишку набить…

Поэтому другой вариант стал придумывать. Что если пригласить его на вылазку за город? Позвать на каменный карьер покупаться, рыбки половить, ушки наварить, винца выпить (баловались уже втихаря). Свежий воздух, сосны, костерчик — кто от такого откажется? В карьере том когда-то гигантские выработки велись, гранит брали. Метров двадцать отвесные стены от края до дна. Внизу камни. Улетишь — ни один доктор не склеит. А местами к этим отвесам вода подходит. И глубина порядочная. Спихнуть с такого отвеса — ничего не стоит. Тут уж точно — несчастный случай. Подпил и сорвался, свидетелей нет. Вот только как спихивать? Будут же осматривать место происшествия, а рядом с его следами — мои следы. (Вот такой был наивняк.) А по следам раскрутят…

Тогда решил так: столкну шестом. Тут уж никто не подкопается — следов-то не будет, стало быть, сам дурак сорвался.

И взялся за осуществление плана во всех деталях. И место выбрал. И шест пятиметровый нашел. И уже договорился с братцем, когда поедем. Только он не поехал. Что-то где-то у него не заладилось, не получилось, откладывали, откладывали, да и забыли помаленьку. И девица та из нашего города уехала в Москву учиться. Так что, когда причина исчезла, по которой я намеревался братца жизни лишить, исчезла и моя неприязнь к нему. Сейчас мы с Юркой, с братом, значит, душа в душу живем. Я ему про все это как-то по пьянке рассказал. Посмеялись. Дети, мол. А по трезвости иной раз задумываюсь: а мог бы я его тогда вот так, шестом? Позже-то понял, что убить человека — не шутка. Но ведь замышлял же!