Григорий Терещенко - Горячее лето

— Что же мы запишем? — спросил Олег.

Секретарь партбюро цеха Ручинский приподнялся, посмотрел на часы.

— Я думаю так, товарищи. Перенесем этот разговор на общее комсомольское собрание. И над выступлениями товарищей хорошенько подумаем, подсчитаем, взвесим.

— Пожалуй, правильно говорит секретарь. Утро вечера мудренее, — приподнявшись, сказал Вербин и посмотрел на Стрижова, который закивал головой. Повернувшись к Алексею, тихо, так чтобы слышал только он, прошептал:

— А за качество, дорогой мой заместитель, премий пока не платят.

— А жаль, — шепотом ответил Алексей.

Стрижов ушел с бюро мрачный. Он понял, что Алексей пойдет далеко. Может, впервые об этом по-настоящему, трезво подумал. "Как же мне быть? Мешать сыну или давать простор его крыльям! Поступиться собственной карьерой! Только смогу ли я это?.."

Несмотря на то, что Стрижов взял на себя выпуск "Сибиряка", директор завода в конце февраля собрал техническое совещание, куда были приглашены и начальники цехов.

Докладывал главный инженер. Доклад получился короткий, но озадачивающий.

Потом директор представил слово главному конструктору завода Найдорфу. Это был низенький белобрысый старичок с желтой конической лысиной. У него были мокрые губы и по-старчески выдвинутая вперед челюсть. Лицо покрылось синими пятнами, на лбу и курносом носу выступил пот. Он то и дело поправлял пенсне на цепочке.

Сейчас особенно замечали: стар Найдорф, очень стар. И все смотрели на главного конструктора, словно впервые увидели его. Найдорф, конечно, понял, почему все на него смотрят. Только заместитель директора по производству Поленов дремал, сидя на стуле, зажав между колен палку: тромбофлебит у человека. Ноги расставлены в стороны, большие теплые ботинки зашнурованы невпопад. Чувствовалось, томится человек.

— Что я могу сказать, Павел Маркович? — постарался закруглиться Найдорф. — Конструкторы сделают все, что от них зависит.

— Главное, чтобы не вышла машина со старыми ошибками, — пробасил Привалов. — Меня все-таки беспокоит вес машины. Расположение ряда агрегатов явно неудачное. Когда будем вызывать межведомственную комиссию?

— Через два месяца.

— А не рано?

— Можно вызывать. Не доспим, а сделаем!

— Досрочно дать машину — наш долг. Север ждет нашего "Сибиряка".

На том и решили. По кабинету пронесся одобрительный шум. Все со значением посмотрели друг на друга. И были довольны. Совещание сегодня не затянулось.

Татьяна не подходит к Тарасу. Словно он и не трудится над рационализаторским предложением. Конечно, она понаслышке знает, как идут у него дела. Зато Жанна, только начнется рабочий день, спешит к нему. Вот и сегодня он заметил ее еще издали, когда она входила в цех. Встретил технолога хмурым взглядом.

— Вы чего такой невеселый? И лицо поцарапано. Что, два кота в одном мешке не помирились?!

— А, — махнул рукой Тарас, — пустяки.

— Как я не люблю драчунов!

— Принципиально отрицаете драки? Я хотел бы посмотреть на вас, когда пристанут подвыпившие прохвосты. Да еще трехэтажным матом начнут крыть. Что же, ваш партнер их убеждал бы словами? Нет, драки нельзя отрицать. Иногда полезно и кулак показать…

Тарас вынул из инструментального ящика изготовленное с таким трудом зажимное приспособление.

— А может, напрасно я за него взялся, пустая трата времени?

— Должно получиться.

— Понимаете, вырывается заготовка, ломается резец.

Жанна участливо взглянула на Тараса.

— Не расстраивайтесь. Получится. Ну еще помозгуйте. Конструкторы помогут. С Алексеем Ивановичем посоветуемся.

К ним подошел Леонид.

— Привет, изобретатель! — бодро, с иронией сказал он и протянул руку. Тарас нехотя, вяло подал свою. — Ну что, нахомутал со своим зажимным приспособлением? Тут, брат, не нашего ума дело. Надо быть инженером. А у тебя производственно-техническое училище. Что, выкусил? — Он похлопал Тараса по плечу.

— Что воду мутишь и по цеху в рабочее время прохлаждаешься? — сердито отчитала его Жанна.

— Я поинтересовался изобретением, можно сказать. Не беспокоитесь, товарищ технолог, план дам. И передохнуть нельзя. Что, я вечный двигатель!

И вразвалочку побрел по цеху.

— Да, деталь тяжелая — более пятнадцати килограммов и к тому же имеет сложную конфигурацию. Неужели всегда новые детали с таким трудом осваивали? Тут, мне кажется, нужен специальный зажим. И еще кое-что.

— Знала бы — при себе не носила, давно сказала б. У Алексея Ивановича надо спросить.