Феликс Сузин - Единственная высота

— Да-а, — сказал Коньков. — Здорово ты излагаешь. Просто великолепно. — Он взял с тарелки и поставил перед ней чистый стакан. — Пива хочешь? Свежее.

Белым кивером вздулась пена в стакане, но стоило подуть, и появился темный мысок жидкости. Пиво было в меру прохладное, нёбо приятно пощипывали пузырьки газа.

— Не сильно горчит? — деловито осведомился Коньков, разливая третью бутылку.

— Нет, в самый раз. Что и говорить, крутоярское пиво всегда славилось.

— То-то же. Пойду возьму еще.

Он поднялся, сделал шаг и вдруг обернулся, озорно блеснув глазами.

— Слушай, Лен, плюнь на свою мерихлюндию и возвращайся к нам.

Ее лицо прояснилось, широко распахнулись глаза.

— А возьмете?

— Ну! Борис будет в восторге. Он и сейчас частенько вспоминает: «Это было еще при Смирновой…» В классиках ходишь.

Между тем Матвей Анатольевич недоуменно посматривал на пустующее соседнее кресло, где только что сидел Коньков. Вот так встать и уйти посреди заседания? Непонятно. Словно невежливый хозяин, который, усадив гостей за именинный стол, покидает их и отправляется во двор играть в домино с пенсионерами. Неинтересно? В это Матвей Анатольевич не верил. В каждом докладе есть хоть крупица оригинального, о которой порою и сам докладчик не знает. Важно зацепить ее в мутном потоке слов. Тем более, что доклад обязательно отличается от опубликованного текста — интонация, жест, непосредственный контакт действуют убедительнее. Не говоря уж о слайдах.

Самым весомым сегодня показался доклад из Риги. А почему? Ни по теме, ни по результатам лечения ничего выдающегося, а слушали разинув рот. И понял — паблисити (в лучшем значении этого слова). Каждая фраза на своем месте, каждое слово отточено и впечатляет. Ничего лишнего. И слайды. Изумительные цветные слайды. И под конец сухая, но сногсшибательная справка: лицензии на рижский аппарат закуплены семью странами.

И был еще один доклад из Северска, скучный, до предела насыщенный цифрами. Докладчик, белобрысенький, нервный, в помятом костюме, то и дело поправлял очки, жевал словесную вату. Никто толком его не слушал. Клетки полигональные, клетки ортогональные, включения слева, включения справа. Добросовестно, методично, не обращая внимания на шум в зале, выстроил гору из клеток, а куда она ведет?.. Может быть, сам не знает.

Матвей Анатольевич снял очки, вынул из футляра кусочек замши, тщательно протер стекла. Скорее всего, этот молодой человек — типичный фактограф. Есть такая (весьма нужная) категория ученых. Изучая какое-либо явление, они добросовестно регистрируют все новые и не новые признаки. Пухнут от протоколов картонные папки, гнутся под их тяжестью полки в шкафах. Идут годы, огромная груда накопленных фактов давит на исследователя со всех сторон. А сделать вывод, то есть перейти на новую ступень познания, он иногда не в состоянии. Не дано.

Но и в этом докладе Матвей Анатольевич засек одну фразу, которая, кстати, была подтверждена слайдом. Может быть, больше никто и не заметил, как неловкий, не знавший куда деть руки паренек, который к тому же все время отрывался от микрофона и потому не был слышен, показал недифференцированную праклетку, то есть клетку, не имеющую специфических признаков какой-либо ткани: костной, мышечной, нервной.

Матвей Анатольевич давно предполагал, что в основе процесса роста и восстановления тканей лежит какой-то один общий, самый древний клеточный элемент. И лишь потом, в соответствующих условиях, эта клетка приобретает специфическое строение. Возможно, она живет короткие минуты в своей первичной форме, но она должна быть.

Однако одно дело — предполагать, даже доказать путем логических рассуждений, другое — показать.

Матвей Анатольевич не один год пытался поймать желанную незнакомку. Были сделаны сотни тончайших срезов, просмотрены тысячи препаратов, но предсказанная праклетка не попадалась, и он почти разуверился в ее реальности. Оказывается, надо было смотреть в поляризованном свете.

Обычно бледное, невыразительное лицо Матвея Анатольевича покраснело: уж кто-кто, но он-то мог догадаться. Конечно, с этим пареньком надо будет потолковать в перерыве, кое-что расспросить — так, между прочим.

ИНСТИТУТ лихорадило. Почтенные руководители отделов и лабораторий, забыв о солидности, с резвостью мэнээсов стремительно проносились по лестницам. Развевались полы халатов, разноцветными флагами поблескивали пластиковые папки. Близилась сдача основного корпуса, шла борьба за будущую территорию — делили медвежью шкуру.