Александр Бусыгин - Избранное

— Это ты, Степа? Что так долго гуляешь? — голос у Мити был слегка простуженным. А когда Митя подал Степану руку и потянул его к себе, от всей фигуры Мити повеяло речным простором, свежестью зеленых пахучих трав, щекочущим дымом костра, соленым потом, застывшим под горячим солнцем на ярко бронзовеющем лице. — Вера Петровна, — тихо и ласково позвал он свою спутницу, которая подошла к ним, — вы идите в калитку, — предложил он ей. И она так быстро прошла мимо Степана, что он не успел ее разглядеть (в глазах у него только мелькнул ее легкий газовый шарф, переброшенный через плечо). Степан удивленно посмотрел на Митю.

— Посиди немного, Степан, один, — попросил он его. — А я сейчас выйду. — И вслед за женщиной юркнул в калитку.

Степан еще пуще удивился и от удивления опустился на завалинку.

Сначала он подумал, что это одна из «гулящих девок». Но, во-первых, Митя не был падким на «легкую любовь», а во-вторых — эта женщина что-то не похожа на гулящую.

«Он сказал ей „вы“ и назвал „Вера Петровна“. Кто ж она такая? Может, втихомолку Митя себе невесту сосватал? Но опять же зачем тогда „вы“ и „Вера Петровна“? Фу ты, напасть какая! — рассердился Степан. — Что за день такой выпал у меня? Все думаю и думаю, и ничего придумать не могу».

Он встал с завалинки и начал ходить взад-вперед, с нетерпением ожидая Митю, чтобы выпытать у него, что это за женщина.

Митя вышел минут через двадцать — без фуражки, без пиджака, ворот рубахи расстегнут, и, когда он подошел ближе, Степан увидел, что грудь у Мити такая же побронзовевшая, как и лицо, — и вздымается легко и высоко…

— Что это за женщина с тобой? — таинственным шопотом спросил он Митю.

— Это, Степан, Вера Петровна, мой хороший товарищ… Ах, Степа, сколько на свете замечательных людей! — взволнованно воскликнул Митя и торжественно обнял Степана. — А ты или дома торчишь, или за отцом ходишь, как телок. «Дичун» ты, как говорит Вера Петровна.

— Откуда она меня знает? — опешил Степан, не поняв ни взволнованного восклицания Мити, ни его нежности, и высвободился из его объятий.

— Я о тебе ей рассказывал… Она уже месяца два наблюдает за тобой.

— Да кто же она такая?

— Ишь ты, любопытный какой! — Митя лукаво заиграл добрыми глазами. — Все тебе рассказывай. Почему не поехал на Зеленый остров? Отец не пустил? Эх ты, телок мой дорогой! — Митя ласково потрепал Степана по щекам, полыхающим жаром. — Вот если бы ты слышал, что Филимонов рассказывал, — прямо замечательно! В Питере есть мастеровые — вот это, брат, народ! Орлы!.. Ну, пора спать! — оборвал Митя разговор и заторопился, услыхав в конце улицы длинный, пронзительный свисток конного городового, объезжавшего посты, и откликающиеся ему отрывистые и дребезжащие свистки стражников. — А ты никому не говори, о чем я тебе рассказывал, — тихо попросил он Степана. — И о Вере Петровне — молчок! Она рано утром уйдет. А сейчас ей нельзя: у них в доме ворота закрыты.

— Да ты расскажи, что было на Зеленом острове? — Степан весь натянулся и умоляюще схватил Митю за руку.

— Спать пора, Степа. Расскажу в другой раз. Люди скоро на работу будут собираться, а мы с тобой прохлаждаемся. Идем.

— Не хочу, — обиделся Степан.

— Ну, как знаешь. А мне сильно хочется спать. — Митя соблазняюще зевнул и пошел в хату.

Степан остался на улице и разобиделся вконец на Митю.

«Тоже, товарищ… даже друг, можно сказать. А не объяснил, что это за женщина и что было на Зеленом острове… Друг!» — Степан весь вспыхнул от горькой обиды и зашагал по дороге вдоль улицы.

С обеих сторон на него смотрели, насупившись, серые кудаевские хатенки. Большинство из них поднималось от земли не больше как сажени на полторы. Окна были почти вровень с землей, крыши редко крыты тесом, больше камышом, и давно уже почернели, в камышовых крышах свирепые ветры пробили дыры, тесовые взялись гнилью, кое-где гниль подточила и стропила, крыши перекосились, а у некоторых хатенок были перекошены и стены, и не падали только благодаря поставленным подпоркам…

Степан незаметно для себя прошел в край улицы и остановился.

Дальше протянулась огромная лощина, куда не успела еще заглянуть луна. В лощине был расположен Приреченский вокзал.

На железнодорожных стрелках, вздрагивая, мигали скупые огни сигнальных фонарей, на рельсах суетился маневровый паровоз, сердито покрикивая сиплым, срывающимся свистком.

Из Приреченска готовился к отправлению пассажирский поезд. Степан слышал, как тяжело парует мощный паровоз. А минут через десять он увидел, как прошел пассажирский поезд; простучав на стрелках и пересечениях, поезд выскочил из лощины и побежал по мосту, перекинутому через реку Хнырь.