Сергей Львов - Спасите наши души

— Неглупо, — сказал отец Феодор, — хотя и не свое. Увлекаетесь Лойолой? Милованов — семина­рист-еретик, смешно!

— Не так уж смешно, если, обличая его, можно преподать урок смирения всем остальным. А если он еще и сам покается!

— Важен не масштаб, а направление мыслей, — сказал отец Феодор. — А направление у вас... — он помолчал, — любопытное... Надеюсь все же, что Ми­лованов не обманет наших первоначальных надежд.

— Если позволите, я передам ему о вашем упова­нии, — сказал Добровольский, снова почтительный ученик с простодушием на лице и в голосе...

Чтобы успеть разыскать Павла в лавре и вер­нуться в город, не опоздав на работу, нужно было либо с вечера выехать из Москвы, но тогда неиз­вестно, где провести ночь, либо с утра торопиться на самую первую электричку. Но после того как она долго откладывала ответ, Ася решила ехать завтра же. Когда они остались вдвоем, она попросила мать:

— Мама, ты без будильника просыпаться уме­ешь. Разбуди меня завтра тихонечко в полпятого утра, а?

— Куда в такую рань? — удивилась Анна Алек­сеевна. — И когда ты объяснишь, что с тобой тво­рится?

— Ничего плохого, кроме хорошего, — весело сказала Ася и закружила мать по кухне. — Вначале было дело!

В тот ранний час, когда она собиралась выехать, метро еще закрыто. Идти пешком через весь город? Ну, нет! Ася с вечера позвонила Генке:

— Слушай, Генка, — лукаво пропела она, — что-то ты давно не катал меня на мотороллере.

Генка обрадовался, но тут же удивился:

— Насколько мне известно, ты эту неделю рабо­таешь вечером. А какие катания по утрам?

— А мне как раз рано утром нужно. На вокзал, к поезду. Отвезешь?

— Куда это ты собралась? — спросил Генка, уди­вившись еще больше. А когда Ася объяснила, куда едет, мрачно предложил: — Давай я тебе лучше вы­зову, знаешь, такое с шашечками, называется такси. Ты, наверно, не заметила, что на мотороллере нет багажника для вещичек.

— Для каких вещичек? — возмутилась Ася. — И с какой стати такси? Скажи просто, что не хо­чешь.

— А кто вас знает, может, ты его агитировала, агитировала, а сагитировалась сама? Бывает! Ну ладно, отвезу. Заметано!

...Когда они проезжали по пустынному проспекту, только что политому и чуть дымящемуся утренним паром, и остановились перед светофором, Ася ска­зала:

— Все-таки ты очень хороший, Генка!

— Это я и сам знаю, что хороший, — убежденно ответил тот, — а толку что? Ты-то не меня едешь ни свет ни заря разыскивать. Но подожди. Вот не перей­дет твой кандидат в попы обратно в люди, тогда мы это переиграем!

— А если перейдет? — с вызовом спросила Ася.

— Тогда тем более. Тогда мы с ним будем на равных. А так сейчас я вроде буду стараться отбить тебя у калеки, извини, пожалуйста. Ты, может, думаешь, я сдался? В журнале бы так написали: «Отвечаем на вопрос Геннадия Никонова: «Как по­ступить, если я люблю девушку, а она меня не лю­бит?» — «За свою любовь надо воевать!» Ответ че­ресчур правильный, но, между прочим, правильный. Мы еще повоюем! А сейчас поехали спасать заблуд­шую душу!..

Они приехали на вокзал слишком рано.

— Не присмотрите ли за машиной? — спросил Генка у девушки в форменной фуражке, которая вы­страивала в длинную очередь такси, прибывшие к первому дальнему поезду.

— А где же машина? — пренебрежительно фырк­нула она, глядя на кремовую «Вятку».

Генка тут же с ходу сказал ей замысловатый ком­плимент, и она согласилась.

— Тактика! — скромно объяснил он Асе. — Тебя оставил в сторонке, а то прогнала бы она нас с этой стоянки. Ты сегодня завтракала? Я, например, нет. У нас дома среди ночи не кормят. Пошли побросаем чего-нибудь в рот?

— Какой сейчас здесь завтрак? — удивилась Ася.

— В этот час только на вокзалах и завтракать. Надо знать любимый город.

Он провел Асю в зал ожидания к тележке с ка­стрюльками и скомандовал:

— Пирожки четырежды и кофе по стакану.

— Очень вкусно! — похвалила Ася.

— Днем ты эти пирожки есть не стала бы, — заметил Генка. — Через два часа они превращаются в обыкновенную резину. А сейчас ничего. Мы, мо­жет, еще и газету успеем до твоего поезда купить. А то вдруг там написано, что бог есть, и ты зря едешь!

Газетный киоск был еще закрыт, и они пошли обратно. Ася заторопилась: до поезда оставалось мало времени. Вдруг она резко остановилась.

— Ты что?

— Кажется, мне действительно не нужно ехать, — сказала Ася. — Это он.

В зале ожидания на скамейке дремал Павел.

— Кто? — не понял Генка.

Наверно, потому не понял, что мысленно пред­ставлял себе Павла в рясе или, во всяком случае, чем-то отличающимся от обычных людей. А тут был просто очень длинный парень в самом обыкновен­ном плаще, и лицо такое, как у всякого человека, который провел ночь на вокзале, — заспанное и неумытое.