Лев Кассиль - Том 3. Линия связи. Улица младшего сына

И Володя стал искать глазами вокруг. Он соскочил с койки отца, схватил со стола красивую цветную книжку, в один прыжок вернулся с ней назад и поднес ее к глазам.

– «Мы… А…» – прочел он и замолчал.

– Ну, что же ты, грамотей?.. – насмешливо протянул отец.

– А тут буква какая-то шиворот-навыворот… Это «Я»? – Он ткнул пальцем в жирно напечатанное на глянцевитой обложке латинское «R». – О, догадался, это «Я» оборотное!

– Весь свет обошел, такой буквы еще не слыхал, – засмеялся отец. И ткнул пальцем в обложку книги: – Ну, а это?

– Это?..

Володя растерянно уставился в незнакомую, изогнувшуюся змеей букву, в точности похожую на рыболовный крючок.

– Это?.. У нас такой не учили.

– Эх ты, читатель! Вот не надо иметь привычки со стола без спросу книжки хватать. Тут же не по-нашему написано. Это книжка английская, морской справочник. Я в Лондоне купил. Сначала, друг, спросить надо, а потом уж за книжку браться.

Отец взял из рук Володи английскую книжку, бросил ее на стол, вынул из стопки толстый том в красном переплете и протянул Володе:

– Ну-ка, прочитай, что тут написано.

– «В… И… Ле… ни… н…» Знаю! «В. И. Ленин… Сочи… сочине… сочинения».

– Грамотный… ей-богу, грамотный!.. – закричал, подхватывая его на руки, отец. – Ты подумай, Дуся, до чего дожили: уже Вовка в грамоте разбирается. Вот время-то идет!

Едва только речь зашла о грамоте, Володя мгновенно вспомнил надпись в каменоломне. Но, конечно, сразу спросить отца о ней он считал неуместным. Этот разговор надо было отложить до более подходящего случая. Тогда же следовало бы спросить и про градусник: действительно ли в гражданскую войну отец сражался из-за градусника, как утверждала мама… Для такого разговора надо было остаться с отцом вдвоем, с глазу на глаз.

И отец, словно чувствуя, что сыну хочется побыть вдвоем с ним, открыл шкаф, снял с полки форменную фуражку, бросил в шкаф походный треух, поправил китель и наклонился, чтобы глянуть в зеркало.

– Смотри, Дуся, похож на меня делается, ей-богу же! Не находишь?

– Да, это всем заметно. Глаза-то сравни: один в один!

– Ну что таращишься, пучеглазый, гляди сморгнешь! – пошутил отец и легонько шлепнул Володю по лбу. – Хочешь со мной по судну пройти, теплоход наш посмотреть?.. Отпустишь его со мной, Дуся?

– Да конечно, пусть идет, ему небось интересно. А я тут побуду, вещи разберу твои.

– Ну и хорошо! – воскликнул Никифор Семенович. – И в баньке помоемся. Никогда, верно, на корабле не парился? Знаешь, как моряки парятся? Семь шкур спустят, семь потов сгонят. Пойдем, сынок!

Никифор Семенович долго водил Володю по теплоходу, показал ему все судовые помещения. Он поднялся с ним на мостик, познакомил со старшим помощником. Сам капитан съехал на берег и отправился в город. И Володя был нескрываемо разочарован, узнав, что у капитана, кроме папы, имелся еще другой помощник, да к тому же еще старший. Потом, придерживаемый отцом, скользя подошвами с железных ступеней почти вертикального трапа, хватаясь за толстые стальные скобы, Володя спустился вместе с Никифором Семеновичем в нижнее помещение теплохода. Тут было самое интересное – машина. Сейчас громада ее была неподвижна. Люди в промасленных темных куртках ходили по скользким железным мостикам, что-то перевинчивали, мазали, вытирали тряпками. Все здесь было железным и скользким. Ярко горели сильные лампы в железных сетках, напоминающих намордники. И хотя машина была сейчас молчалива и неподвижна, Володе казалось, что она каждую минуту готова встрепенуться, ожить и проявить свою чудовищную подспудную силу, которой следовало остерегаться: недаром она была везде ограждена стальными поручнями и решетками.

– Вот, Володя, знакомься, это главный над всеми духами начальник, дядя Вилюй, – сказал Никифор Семенович, подводя Володю к огромному пожилому машинисту, который возился у какого-то механизма.

Дядя Вилюй разогнулся, выпрямился и оказался на полторы головы выше Никифора Семеновича. Потом он вытер замасленные руки веретьем очень тщательно и протянул Володе широкую мясистую ладонь с резко вычерченными линиями, в которых темнело неоттертое масло.

– Сынок? – пробасил он. – Встретились, значит? Машину показать привели, Никифор Семенович? Интересуется? Звать как?.. Вова? Володя, значит. Ну, Владимир Никифорович, идем, я тебе все наше хозяйство покажу.