Лев Кассиль - Том 5. Ранний восход. Маяковский – сам

Писатель живет в такое-то время, в такой-то стране, он сын своего народа и потому, естественно, несет в себе черты и времени, и страны, и национальности. И те присущие литературе приметы, которые мы так ценим в книгах, видимы нам через писателя, его глазами. Хотя писатели все разные (иначе они не были бы настоящими писателями), однако мы отличаем в книгах европейца от африканца, англичанина от турка, русского от немца, – отличаем прежде всего по языку, по складу речи, по содержанию произведения, по взглядам и мироощущению, по тем проблемам, какие больше всего волнуют его. Бывают такие счастливые для литературы явления, когда эпоха и народ создают писателя, выражающего их с большой силой, как Шекспир или Диккенс, Сервантес и Данте, Рабиндранат Тагор, Лев Толстой, Шолохов и, конечно, Маяковский. Но, независимо от масштабов таланта и славы, любой писатель тем и интересен, как он понимает и как выражает свое время и мир, в котором он живет.

Как в любой профессии, в деятельности писателя существует своя «специализация», негласная, неафишированная и никак не ограниченная. Мы говорим, что у писателя есть «своя тема», «свой круг проблем», «свой материал». Например, М. Пришвин писал о природе, Э. Казакевич – о войне, А. Макаренко – о воспитании, В. Смирнов пишет о деревне… Но все эти, такие разные, писатели, каков бы ни был «круг их проблем и тем», всё равно говорят о современном человеке – о человеке XX века.

После Октябрьской революции в нашей стране для людей всех возрастов, племен и состояний открылись широкие возможности приобщиться к корпорации читателей. Особенно многочисленными читателями стали дети. Позаботиться о книгах для этой требовательной, увлекающейся, жаждущей и жадной массы читателей – от двух до шестнадцати – стало делом партийным, делом государственным. Нашлись энтузиасты этого дела – писатели, посвятившие свое перо детям. Началась борьба за то, чтобы книги для детей писались так же, как для взрослых, только еще лучше. Эту борьбу возглавил писатель мировой славы Максим Горький, ему помогали С. Маршак и К. Чуковский и целая плеяда молодых талантливых писателей и художников, работавших для детей.

Мы знаем, что и раньше и теперь иногда писатели, задумавшись о судьбе детей, создавали рассказы, повести, книги о детях и для детей. Лев Толстой, много думавший о воспитании, сам учивший деревенских ребят в яснополянской школе, написал много рассказов для детей, создал Азбуку и книги для чтения в начальной школе и считал эту свою работу не менее важной, чем создание своих романов. Почти у каждого большого русского писателя вы найдете страницы, написанные о детях или для детей, – у Чехова, Достоевского, Тургенева, Гончарова и других. Из наших советских писателей и Шолохов, и Алексей Толстой, и Федин, и Фадеев, и Тихонов, и еще многие-многие отдали дань детскому читателю. Но это было особое внимание к детям, а не постоянная работа для них. Между тем у нас в стране создалась целая группа писателей, отдавших все свои силы и умение детям, посвятивших всю свою жизнь созданию книг для детей, защите их читательских интересов, пропаганде подлинной художественной книги для них, воспитанию литературного вкуса у самых маленьких читателей.

Так создался у нас в стране новый тип писателя, которого не знала литература прошлого, какого не знает зарубежная литература сегодня: детский писатель. Это звание – высокое, трудное, ответственное и очень радостное – начиная с 30-х годов нашего века завоевало себе равноправие в большой литературе и уважение, – ведь носителями этого звания стали такие крупные мастера литературы, как С. Маршак, К. Чуковский, Л. Пантелеев, Б. Житков, А. Гайдар, такие опытные старые писатели, как С. Григорьев.

Детским писателем стал в тридцатые годы – и на всю жизнь – Лев Кассиль.

Девятилетний гимназист, сын уважаемого врача из города Покровска на Волге, Лёля Кассиль вместе со своим младшим братом Оськой выдумали увлекательную игру: из своих отрывочных книжных знаний о мире и из мальчишеских своих мечтаний они сконструировали страну Швамбранию, замечательное прибежище для угнетенных, уличенных в непослушании, наказанных мальчиков, и укрывались там от всех домашних, городских и гимназических бед. Там – в отличие от живой действительности, где они были бесправны и имели лишь кучу обязанностей, – в Швамбрании они вольны были делать что вздумается, власть была в их руках; они могли воевать или мириться, устраивать суды или празднества, плавать по морям и океанам, добывать сокровища, счастливить целые народы, казнить злодеев и миловать храбрецов и борцов за справедливость.