Михаил Керченко: У шоссейной дороги

— Знакомые есть, ты, например. На работу приехал, Машенька.

— Наверное, в управление? Начальником станешь…

Я глубокомысленно молчу с минуту, намеренно не спрашиваю о Марине, надеюсь, что сама продолжит разговор о ней.

— А я, Ваня, замуж вышла, — сказала смущенно.

— Поздравляю. Ты, конечно, счастлива?

Она не ответила на мой вопрос, как будто не слышала его.

— Приходи в гости, не стесняйся. Муж у меня простой и славный. Приходи!

Она смотрела так, будто обманула меня в чем-то.

— Спасибо. Будет время — приду. Муж-то у тебя кто?

— Шофер. А Марина в деревню уехала, вчера еще, по заданию редакции. К вечеру вернется. Мы рядом с ней живем, по соседству. Не забыл? Куда же ты теперь? Может, к нам? Не стеснишь…

— Спасибо. Где-нибудь устроюсь.

Я сдал чемодан в камеру хранения, которая находилась в вокзале за высокой тонкой перегородкой (слово «камера» резануло мое сознание!..). Внутри человек в очках играл с дежурным в карты. В зале изящные фанерные диваны на железных ножках. В одном углу расположилась семья цыган. Худенькая девочка подходила к каждому пассажиру и, останавливаясь, принималась плясать, держа в руках банку из-под консервов, в которой звякали монеты. За ней следила из угла пожилая цыганка.

— Веселов! Ты ли это? Привет! — подошел ко мне мужчина.

Это был Сергей Дмитриевич Шабуров, инженер-электрик. Года четыре назад он проходил практику у моего отца. Шабуров объяснил:

— Приехал к поезду, чтоб встретить свое областное начальство, но никого не оказалось. Видимо, нанесут мне визит в более благоприятное время, — сказал с иронией. И продолжил: — Значит, считай, тебя встречаю!..

Мы вышли на перрон. Он закурил и рассказал, что руководит строительным участком, электрифицирует окрестные деревни. Я залюбовался Шабуровым. Он почти двухметрового роста, скуласт, носит большие роговые очки. Широкие брови срослись на переносице. Чувствуется спокойная сила в нем и русское добродушие.

— Давай ко мне в гости, — предложил он с ходу.

— Я ведь, Сергей Дмитриевич, еще не осмотрелся. Надо найти где-то угол, обосноваться.

— Незачем искать. У меня достаточно углов. Крестовый дом, а семья небольшая: отец да жена-учительница. Давай поехали, — скомандовал он. — Потом все решим. Чего раздумываешь?

У вокзала стоял «бобик», забрызганный грязью. Сергей Дмитриевич сел за руль, лихо сдвинул на затылок берет, из-под которого выбился соломенного цвета вихор. Вскоре въехали к нему во двор. Под навесом около ходка с коробом серая лошадь невозмутимо ела овес.

На крыльце нас встретила жена Шабурова — черноглазая с девичьей талией женщина. У нее чуть вздернутый нос и маленький, хорошо очерченный алый рот.

— Встречай, Тоня: гостя привез, — оживленно шумел Шабуров.

— Ты без гостей жить не можешь. Каждый день у нас гости, — улыбнулась она и внимательно осмотрела меня.

Мне стало неловко.

— Тех — напоказ, а этого — на постоянное местожительство привез. С чемоданом, — сказал он, обнимая жену за плечи.

— Без моего разрешения? — шутила она, сверкая черными глазами.

— Я и сам с утра не знал, — засмеялся он. — Это сын моего друга, инженера Веселова. Знакомьтесь: Иван Петрович.

Мы познакомились.

— Зовите меня Тоней. Муж сердиться не будет.

— Не буду, — сказал Сергей Дмитриевич, лукаво усмехаясь.

— Располагайтесь, — сказала Тоня. — Сразу же уговоримся: здесь ваш дом, и вы совершенно независимы. Договорились? Я лично нигде и никогда не люблю чувствовать себя квартиранткой.

Она поставила на стол маленький самовар. Мы сели завтракать.

— Сергей Дмитриевич, — спросил я, — чья у вас во дворе лошадь?

— Совхозная. Мой отец сторожит пасеку. Он ездит на Серке. Кстати, Тоня, где отец?

— В контору пошел, кажется, приехал новый пчеловод.

Сердце мое подскочило к горлу. Так и знал!

— Откуда этот пчеловод? — спросил я обеспокоен но.

— А что? — полюбопытствовала Тоня. — Вчера звонили из области. Должен приехать. Вот он и пошел разведать.

От сердца отлегло. Я облегченно вздохнул. Все в порядке.

— Ты что обмяк? — спросил хозяин, откусывая кусочек сахару.

— Человек с дороги. Устал, — вмешалась Тоня.

— Чем думаешь заниматься? — откидываясь на спинку кресла, поинтересовался Сергей Дмитриевич.

— Работать пчеловодом. Это обо мне звонили.

— Ты серьезно? — удивился Шабуров, отодвигая блюдце со стаканом.

— Весьма серьезно, Сергей Дмитриевич. Направление получил.

— Не дури. …А впрочем, вольному — воля. Лучше уж к нам.