Олег Кириллов - ВСЕ НА ЗЕМЛЕ

И все ж было грустновато. Недавно областная газета опубликовала репортаж с Кореневской площадки. Были там снимки. На одном из них — улыбающееся лицо Дорошина. На втором — Сашка и Ряднов над картой. Ну, прямо стратеги. Говорилось в репортаже о том, что молодые инженеры Григорьев и Ряднов много лет обосновывали целесообразность разработок нового карьера именно в Кореневке. И вот наконец они победили. Большую помощь им оказал лауреат Государственной премии, доктор технических наук… и прочая, прочая… товарищ Дорошин. И Павел Никифорович счел нужным отдать должное своим молодым коллегам: «Да, тут ничего не скажешь… Мы, руководители, иногда нуждаемся в том, чтобы нас подтолкнули верой и энтузиазмом те, которых мы еще вчера считали учениками…» Наверняка цветастости подбросил корреспондент, но Дорошин мог сказать что-то подобное.

Поймал себя Рокотов на том, что чуток обижен. В самом деле, сейчас все идет мимо него… Хоть бы слово сказали.

Газета внесла в баланс отношений между всеми заинтересованными сторонами довольно странную деталь. Вдруг начал прятаться от Рокотова Сашка. Исчез, и все. Дважды звонил ему домой — жена отвечает, что ее благоверного нет. Гуляет перед сном. На вопрос: когда будет, ответ уклончивый — кто его знает…

И Рокотов убежден в том, что Сашка сидит сбоку, терзает свой нос от волнения и тревожным шепотом подсказывает жене ответы.

Неожиданно пришел Ряднов. Было это поздно вечером. Не звонил в дверь, а стучал почему-то. Когда Рокотов открыл ему дверь, Петька еще на площадке снял картуз. Сколько раз советовал ему: да ходи же ты без фуражки, лето ведь… Нет, странная привычка. По любой жаре в мохнатом картузе.

— Заходи, — пригласил Рокотов и удивился про себя: вот ведь как! Кого-кого ждал, только не буку Ряднова.

Сели. Ряднов озабоченно сопел, разглядывая ногти. Владимир ждал.

— Паршиво все, — сказал Петя, покраснев от необходимости говорить длинную речь. — Я себя сволочью чувствую… Да, Сашке говорил: пойдем. Не хочет.

— Ты яснее, Петя.

— Куда уж яснее? Мы в героях оказались, а ты будто ни при чем.

— Ну, это уж чепуха, Петя…

— Для тебя, может быть, чепуха, а для меня нет. Когда нас привезли на площадку, чтобы фотографировать, я тому корреспонденту сказал, чтобы тебя обязательно упомянули… Обещал — и вот тебе… Морду за такие штуки бьют. Я уже редактору письмо сочинил… Послал вчера. По себе знаю, когда несправедливо… Лет пять назад Михайлову на руднике расчет сделал. Хвалили его, а я в стороне. Обидно было.

Ах ты ж, бука Ряднов… Вот ты какой… А сколько бурчал, сколько грозил бросить все к черту? Да тебя ж расцеловать за это… Не поймешь только. Ты без эмоций… А душа вечно ищет какую-то справедливость во всем. Что ж тебе сказать, Петька? Да ничего я тебе не скажу, потому что так будет лучше. Когда помолчишь, понятнее. Главное — сделано дело, и какое дело, Петька. Да ты все понимаешь. Такая уж наша с тобой должность на земле: говорить как можно меньше. А делать — что выйдет.

От чая Ряднов отказался. Еще пять минут посопел. Встал.

— Пойду я… Ты вот что, Володька… В субботу у меня, понимаешь, какое дело… Свадьба, выходит..

В ресторане «Горняк»., Закупил комнатушку там. Приходи.

— Приду! — серьезно сказал Рокотов, понимая, что, если в ответе будет много вводных слов, Петька подумает, что он на него в обиде.

Так и попрощались.

Что-то сломалось во взаимоотношениях с Михайловым. Чувствовал Рокотов какую-то ненатуральность в его поведении.

Стал вспоминать события последних дней., Да, что-то не так. И взгляд прячет, и заходить перестал. А ведь именно сейчас нужна его помощь…

Думал, а руки привычно управлялись с рулем. Ехал в «Коммунар». Ох, беда совсем с этим колхозом. Намучился. Председатель — мужик строптивый, с характером. А дела не тянет. Вот и теперь: до уборки свеклы считанные дни, а у него разлад с механизаторами. Шесть человек заявление подали, что работать не хотят. А кому разбираться? Инструктор доложил, что председатель блажит: молодых ребят по частным квартирам рассовал, а общежитие, которое недавно построил, пустует. Механизаторы — народ молодой, при распределении из училища им по комнате в общежитии сам же председатель обещал. Тем и заманил. А теперь вот хитрит.

Пришлось самому ехать.

Из-за поворота вынеслась машина. «Волга». Ну, и лихач кто-то. Да ведь это дорошинская. Серега за рулем. Пронеслась мимо, пылью окатила. Дорошин полулежал на заднем сиденье. На Кореневке, не иначе, были. Скоро там и жить будет. Что такое, резко разворачивается. Прямо на поле заехал. Догоняет. Случилось что?