Олег Кириллов - ВСЕ НА ЗЕМЛЕ

Она быстро прошла через холл к лифту, и тут ее окликнула дежурная администраторша:

— Девушка, вы тут спрашивали товарища Кругликова… Он приехал. Живет в двести сорок третьем номере. Сейчас у себя.

Злости на Андрея как не бывало. Приехал. Боже мой, как это здорово! Если б она уехала, не повидав его, больше они не встретились бы. А тогда мучила бы себя всякими мыслями.

На второй этаж она взлетела как на крыльях. Постучалась в номер. Дверь была приоткрыта, и, прежде чем из номера раздался голос Андрея, от толчка она совсем распахнулась и Вера встала на пороге. Андрей стоял у зеркала и брился. Он заулыбался, бросил жужжащую бритву на кровать, косолапо шагнул навстречу:

— Ну, наконец-то… Здравствуй!

Они разглядывали друга друга, и Вера нашла, что он потолстел, стал солиднее и внушительнее и этот серый костюм в голубую искру идет ему. И очками обзавелся с позолоченными дужками… Это придает ему вид если не профессорский, то уж доцентский обязательно. Они смеялись громко и искренне, и обоим нравилось находить друг в друге что-то новое. И почему-то оказывалось, что все изменения произошли в лучшую сторону. И даже то, что конопушки на лице Андрея летом расцвели вовсю, тоже очень здорово. И то, что у нее лицо сгорело под солнцем и шелушится, — тоже великолепно.

— Садись, — сказал он, — сейчас мы с тобой выпьем бутылку шампанского. Я только в буфет за конфетами сбегаю, не возражаешь?

— Я с тобой, — сказала она.

Просто ей хотелось видеть его все время, не отпуская ни на минуту. За все время, что они не виделись, она дорисовала его облик до полной законченности, и теперь, в первые минуты встречи, ей казалось, что она его почти любит и что сегодня ее судьба сделает поворот, тот самый главный поворот, о котором она мечтала еще в студенчестве. Ей казалось, что теперь все будет поиному — и сама жизнь, и люди вокруг нее, потому что есть Андрей, смешной, добрый и сильный. С ним все просто и все ясно, как будто в жизни нет никаких загадок и сложностей, будто в ней все почти ясно.

— Не возражаю, — он прихватил пиджак, набросил его на плечи, и они вышли в коридор.

Она взяла его под руку, и так они двинулись в холл, где дежурная по этажу разговаривала с мужчиной, стоявшим к ним спиной. Андрей подошел к столу дежурной и, прервав разговор ее с посетителем, спросил, на каком этаже буфет. Дежурная начала отвечать, но Вера уже не слушала ничего, потому что человек у стола обернулся и она узнала в нем Рокотова. И он узнал ее, потому что быстро-быстро глянул на Андрея, потом лицо его покрылось краской, он споткнулся о край ковра и растерянно сказал ей:

— Здравствуйте…

Она ответила так же растерянно и смотрела в спину уходящему Рокотову. А Андрей стоял тоже рядом и ничего не понимал, потому что повторял одно и то же:

— Ты знаешь… буфеты сейчас сразу на трех этажах… Все работают.

А она молча пошла в номер, и он тоже шел за ней, забыв о буфете и о конфетах. Только в комнате, когда она села к столу и стала смотреть в окно, Андрей спросил:

— Это твой знакомый?

— Да.

Он больше ничего не спрашивал, просто сел на кровать и молчал. Так прошло несколько минут, и Вера вдруг сказала нарочито веселым голосом:

— Ладно… Вот ерунда… Извини, это пройдет. Прости.

Он закивал согласно и полез доставать из портфеля шампанское. И собрался снова бежать в буфет, но она сказала:

— Я не хочу конфет… И идти никуда не хочу. Понимаешь? И вообще, все это ерунда. И не было никого и ничего, ты понял?

И они пили шампанское, и он говорил о том, что скучал и даже несколько раз собирался написать, но не смог… Были всякие события. Потому что теперь он — заведующий отделением, много всяких хлопот… И еще — он ведь тему разрабатывает… Вот приехал поговорить с профессором Винокуровым… Это тот самый Винокуров… Ого, кандидатская будет точно. Только поднажать надо.

А она думала о Рокотове, о том, что у него были странные глаза, когда он глянул на нее, а потом на Андрея… Боль в них. Или ей так показалось? И он повернулся и пошел. И хоть бы слово еще. Неужто ему совершенно безразлично, что она с мужчиной? Нет, небезразлично, потому что спина у него как-то сгорбилась, когда он уходил. Будто тяжесть какая лежала на плечах. Опять она все преувеличивает… Опять ей все кажется. И ничего у него странного не было в глазах. Обычные спокойные рокотовские глаза. Его ничем не тронешь… Нет, он был растерян. Это точно. А растерянность — это уже признак… Боже мой, ну что тут гадать? Вот напротив сидит Андрей. Она мечтала о встрече с ним, она ждала… Минуты считала, часы. А письма сколько ждала? Чего ей еще надо?